Цена вопроса. Том 1
Шрифт:
Итак, нужно найти некоего Игоря Пескова. Сперва быстро проверить его московские адреса и вылетать в Тавридин. Потом из Тавридина можно будет ехать в любое нужное место, но начинать придется именно с того города, куда выписано командировочное удостоверение. Нельзя подводить тех, кто прикрывает тебя «сверху». Нельзя допускать сомнений и уж тем паче – проверок и контроля.
Из сведений, полученных от полковника Большакова, вытекало, что Игорь Песков, 1976 года рождения, разведен, детей не имеет, проживает один. Родителей нет в живых: мать убита в 1988 году, и за это преступление отец Игоря был осужден на десять лет лишения свободы, освобожден условно-досрочно за примерное поведение в 1996 году, скончался в 2008 году. Из родственников в Москве
В квартире по адресу, где зарегистрирован Песков, Роману, само собой, дверь не открыли, а вот в соседних квартирах ему повезло: люди оказались доброжелательными и разговорчивыми. Только знали они, к сожалению, мало и Игоря Пескова не видели уже несколько месяцев, видно, уехал куда-то. Нет, об отъезде никого не предупреждал, ключи никому не оставлял и цветы поливать не просил, да у него цветов и нету.
– Бобыль бобылем, – сочувственно вздохнула немолодая соседка, проживающая в этом доме с момента его постройки. – Как Вадика, царствие ему небесное, посадили, так Игорька тетка к себе забрала, жалела его очень, воспитывала, растила. А как Игорек школу закончил – сюда вернулся, чтобы самостоятельно жить. Работать пошел, потом в армию. Тем временем и Вадик вернулся, тихий такой стал, набожный, все в церковь ходил, грехи, видно, замаливал. Игорек долго не женился, так и жили они вдвоем с отцом, а уж когда Вадик, царствие ему небесное, помер, так Игорек и жену в дом привел. Только недолго они прожили вместе, не сложилось у них. И деток не случилось.
– Значит, с женой Игорь после развода не общается? – спросил Роман.
– Ни-ни. Она сюда больше ни ногой, – заверила его соседка.
– А он к ней не ходит, не знаете?
– Да откуда же мне знать? И вообще, – в соседке вдруг проснулась подозрительность, – вы почему интересуетесь?
– Так мне его найти нужно, срочно, – рассмеялся Дзюба. – Я же вам объяснял: Игорь Вадимович Песков много лет бьется за реабилитацию своего отца, вы наверняка и сами это знаете.
– Знаю, знаю, – закивала женщина. – Игорек никогда не верил, что Вадик мог убить, считал, что отца по ошибке посадили, а я вот считаю, что очень даже мог Вадик убить. Запросто. Запивал он сильно и становился буйным, и ревновал очень, а Катька-то, покойница, красавица была, мужики ей проходу не давали, а она знай хвостом вертит да глазками стреляет. Но Игорек отца очень любил и все хотел доказать, что осудили неправильно. Упертый. Вадик уж помер давно, а сынок все бьется за свою правду. Ой, сколько писем он во все инстанции написал, сколько жалоб! А ответы-то приходят заказным отправлением с уведомлением о вручении, почтальон приносит. Игорек на работе, так они ко мне в дверь звонят, оставляют извещение и просят передать, чтобы зашел на почту с паспортом. У нас в подъезде хулиганы какие-то почтовые ящики подожгли, так все никак новые не повесят, уже года три почту по квартирам разносят. Хорошо еще, что лифт есть. Газеты внизу на табуретке складывают, жильцы потом разбирают, кому что положено, а уж с письмами и извещениями приходится по квартирам ходить, чтобы недоумки всякие не растащили. А то ведь знаете как пацаны-то развлекаются: украдут да и выбросят в помойку. А вы, значит, по этому вопросу пришли? Насчет Вадика?
– Да. Игорь Вадимович обратился к одному очень хорошему адвокату, а этот адвокат нанял меня в качестве частного сыщика, чтобы собирать нужную информацию. Как вы думаете, где мне Игоря Вадимовича найти?
– Вот уж чего не знаю – того не знаю. Да вы у его тетки спросите, она-то наверняка в курсе, куда он уехал и зачем и когда вернется. Все-таки единственная родня.
Можно было, конечно, еще пообщаться со словоохотливой и приветливой дамой, которая наверняка рассказала бы много любопытных деталей об Игоре Пескове, но времени
Начать Дзюба решил с тетки Игоря Пескова, Валентины Семеновны Фокиной. Возраст у нее пенсионный, так что есть хорошие шансы застать ее дома. А работающую экс-супругу лучше навестить попозже, после семи часов вечера.
В свои семьдесят лет Валентина Семеновна выглядела лет на восемьдесят пять, да и двигалась медленно и с трудом, но глаза ее, светло-голубые и какие-то прозрачные, смотрели ясно и с любопытством.
– Игорек? – спросила она, медленно шаркая ногами и ведя Романа в комнату, где стояли визг и вой и маленькими метеоритами носились двое ребятишек дошкольного возраста. – А что случилось? Зачем он вам?
Роман снова заученно повторил все ту же байку об адвокате, к которому Игорь Вадимович обратился за содействием и который нанял себе в помощь частного детектива. Байка была непробиваемая и непроверяемая, с адвокатом Орловым еще вчера договорился полковник Большаков.
– Ах ты, господи! – устало вздохнула Валентина Семеновна. – Никак он не уймется… Чего уж теперь-то копья ломать? Ведь столько лет прошло, да и Вадюша умер… А Игорек уехал, только не сказал, зачем и надолго ли. Поеду, говорит, в Тамбов, там у меня друг живет, давно звал к себе, у него дом в лесу, он егерем работает.
– Не звонил он оттуда? – поинтересовался Роман. – Вестей не подавал?
– Не звонил, нет. А вести теперь какие же? Никто писем не шлет, перестали…
– Это внуки ваши? – Дзюба кивнул на проносившихся мимо пацанят. Одному из них было года три-четыре, другому примерно пять.
– Правнуки.
– Все вместе живете? Или вам их на день приводят?
– Вместе, вместе. Где ж нам жить? Другого жилья-то нету, и денег нету, чтобы купить. Вот и живем всем скопом: я, дочка, внучка с мужем и детками, и внук еще. Тесно, что и говорить. Да что жаловаться? Все так живут.
– Валентина Семеновна, а с дочкой вашей Игорь дружил? Все-таки она ему двоюродная сестра. Может, он ей говорил какие-нибудь подробности о своем отъезде, телефон оставил, адрес или еще что?
– С Лидкой-то? – Фокина покачала головой. – Нет, не дружил. Когда с Вадюшей беда случилась и я Игорька к себе взяла, Лидке было уже девятнадцать, у нее уже малая была на руках, Лидка у меня ранняя получилась, в семнадцать лет родила не пойми от кого. Она и без того косо смотрела на Игорька, мол, самим места мало, а тут еще этого подселили. Но вы не думайте, я его в обиду не давала!
Н-да… При такой истории отношений крайне маловероятно, чтобы Игорь Песков сказал своей кузине больше, чем всем остальным. В Тамбов, значит. В лес. К другу-егерю. Ну-ну.
– Может, с годами ее отношение к брату изменилось? – на всякий случай спросил Дзюба. – Знаете, как бывает: в молодости одно, а с возрастом приходит другое.
Валентина Семеновна внезапно и совершенно необъяснимо рассердилась:
– Ничего не изменилось! И не знаю я ничего! Не спрашивайте меня! Сказано вам: в Тамбов уехал Игорек, вот и всё! А мне не верите – у Лидки спросите, когда она придет.
– А когда она придет?
– А бес ее знает, когда она придет, – с вызовом заявила Фокина. – Когда захочет, тогда и придет. Она птица вольная, двоих детей вырастила и живет теперь, как хочет. А я вот дома сижу, деток стерегу.
Роман взглянул на часы: хватит рассиживаться, время идет, ничего нового ему здесь не скажут. Телефон Лидии Фокиной у него есть, можно просто ей позвонить. И чего старушка так рассердилась? Впрочем, ему давно уже объяснили, что возрастные изменения мозга делают людей капризными и обидчивыми. Наверное, у Валентины Семеновны эти изменения протекают как-то особенно бурно.