Цена жизни
Шрифт:
— Я слышал версию о гигантском метеорите, — осторожно заметил я.
— Чепуха, — отмахнулась она. — Динозавры вымирали постепенно, в течение сотен тысяч лет. В геологическом плане это, конечно, мгновенье, но всё же процесс был достаточно длительным. Больше всего это сказалось на безмозглых гигантах, однако Кхи Граш-Кша тоже не удалось остаться в стороне. И климат, и биосфера слишком изменились — по-старому они жить больше не могли, а к новому им никак не удавалось приспособиться. Если бы они были общественными существами, то смогли бы выжить — иерархическая структура общества гораздо легче адаптируется к изменившейся обстановке. Но они ими не были, так что их ожидало медленное вымирание. Когда они это поняли, то решили
— Мне говорили, что в процессе эмиграции большая часть их погибла, — заметил я.
— Они понимали, что так и будет, — кивнула Морена. — Но если бы они остались, погибла бы вся раса, пусть и не сразу. То, что они смогли принять такое трудное решение в интересах всей расы, многое говорит об уровне их Восходящих. Кстати, они своих лидеров называют именно так, Старшие — это у рабов. Да, при переходе многие погибли, и в новом мире, который оказался не вполне благоприятным, погибло ещё больше. Кхи Граш-Кша всё-таки сумели выжить, найдя источник рабов и частично приобщившись к материальной культуре, но для нас сейчас это неважно. Мы сейчас говорим об их падении, а падение всё равно произошло бы, даже если бы новый мир оказался идеально для них подходящим. Вы можете сказать, что послужило причиной?
— Погодите, госпожа, — вдруг осенило меня, — вы хотите сказать, что причиной был приход Силы?
— Совершенно верно, — одобрительно улыбнулась она. — Их Восходящие были могучими сущностями, которые тысячи лет занимались духовным самосовершенствованием. И вдруг появилась даровая сила для всех. Уже не нужно было мучительно совершенствоваться, развивая свою волю — достаточно было освоить несколько простых упражнений для структурирования эссенции. А через какое-то время их Восходящие ушли своим путём, и остались только суррогаты Восходящих, которые только и умели, что пользоваться эссенцией.
— Мне говорили, что новые Восходящие оказались слишком слабыми, и поэтому рабы сумели освободиться.
— Сумели освободиться? — усмехнулась Морена. — Скорее, их выбросили за ненадобностью. Кхи Граш-Кша с радостью отказались от материальной культуры и вернулись к своему старому образу жизни.
— В таком случае это сложно назвать падением, госпожа.
— Это было именно падением. Образ жизни у них остался тем же, что и раньше, но они перестали совершенствоваться. У них больше не стало Восходящих, они превратились просто в мелких паразитов. Они утратили ценность для мира и начали деградировать. Понимаете, Кеннер, жизнь не даётся даром, мир не терпит бесполезности. Тот, кто хочет жить дольше, всегда должен платить. Для общества цена жизни — это постоянное развитие. Общество, которое не развивается, постепенно умирает и уступает дорогу другим. Однако мы опять отвлеклись — впрочем, история Кхи Граш-Кша действительно очень поучительна. Для вас же лично мораль моей истории такова: каждый раз, когда у вас возникнет соблазн воспользоваться эссенцией, вспомните, что ваша жизнь имеет свою цену, и задумайтесь, чем вы эту цену сможете заплатить. Эссенцию мир в уплату не примет, потому что она вам не принадлежит.
— Мы благодарим вас за эту историю, госпожа, — ответил я, и непривычно серьёзная Ленка тоже кивнула. — Мы её не забудем.
Глава 4
Человек умный и склонный к логическим заключениям, глядя на интеллигентное лицо Дениса Бортеня и его длинные чуткие пальцы, предположил бы, что он пианист — и ошибся бы. Человек не только умный, но и наблюдательный заметил бы также неизменный футляр со скрипкой и сделал бы вывод, что это скрипач — и был бы прав, но лишь частично. Хотя Денис действительно закончил консерваторию и играл в небольших камерных
Семья у Дениса была большой и дружной. Его дедушка Кондрат был вором-медвежатником по кличке «Зубило». Кличку эту он получил в молодости, когда вскрыл украденный сейф за пару минут с помощью случайно оказавшихся рядом молотка и зубила. Это, конечно, скорее говорило о качестве сейфа, но всё равно, надо ведь и знать, где стучать. Во всяком случае, воры, притащившие ему сейф, остались под глубоким впечатлением. К старости Зубило отошёл от дел, но в преступном мире был по-прежнему в большом авторитете и часто даже выступал в роли третейского судьи для решения споров преступной братии.
Потомки Кондрата тоже пошли по преступной стезе, хотя ломкой медведей, по примеру патриарха, занимались далеко не все. Для успеха в любой деятельности нужен талант, а на преступном поприще отсутствие успеха означает низкий доход и длительные отсидки. Талант к вскрытию сейфов открылся не у всех потомков, но по-своему талантливы были все из них — скокари, марвихеры, блиномесы, — целое созвездие преступных талантов. Впрочем, ничем, связанным с насилием, они принципиально не занимались — дед Кондрат всегда учил, что грабёж и разбой подходят только для дебилов. Да и невыгодно такими делами заниматься — добыча редко бывает большой, зато сидеть приходится очень долго. И это ещё хорошо, если сидеть — не так уж редко случалось, когда особо надоевших разбойников стража просто кончала как бы при сопротивлении аресту. Но время от времени сидеть всё равно приходилось, конечно. Однако недолго — статьи обычно были нетяжкие, да и семья не жалела денег на хороших адвокатов.
Мама Дениса единственного сыночка обожала и очень не хотела, чтобы он тоже шёл в семейный бизнес. Не то чтобы она была как-то против преступной деятельности, ей просто невыносима была мысль о том, что её дорогому Дениске неизбежно придётся сидеть в тюрьме. Сама она залетела только раз и сумела отделаться условным сроком, но прекрасно понимала, что это просто везение, на которое полагаться не стоит. В общем, мама сделала всё, чтобы Денис выбрал музыкальную карьеру, а он был и не против — скрипку он любил с детства, и никогда не тяготился даже занудными гаммами. С отличием окончив музыкальную школу, он поступил в столичную консерваторию, которую тоже блестяще окончил, радуя успехами преподавателей и очаровывая затейливыми карточными фокусами девочек с соседнего факультета клавира.
После окончания консерватории он играл в нескольких камерных оркестрах — причём обычно примой, — и был довольно известным исполнителем. Денег вполне хватало, но карты, которые он любил не меньше скрипки, всё сильнее тянули к себе, да и обычная жизнь музыканта для Дениса была скучноватой. Итог был вполне закономерным — он стал шулером. Но не заурядным каталой, который обувает лохов в поезде или подпольном катране — Денис работал в основном в аристократических клубах, куда благодаря своей известности имел доступ. Причём работал умно — подыгрывал чаще всего даже не себе, а одному или нескольким партнёрам. Его выигрыши обычно оказывались совершенно незаметными на фоне выигрышей других, и никому даже в голову не приходило присмотреться к нему, чтобы обнаружить, что проигрывает он всегда понемногу, зато выигрывает чаще и намного больше.
Но довольно предысторий. Сейчас Денис как раз входил в трактир, где с ним попросил встречи его двоюродный брат Марей. Он оглядел трактир и недовольно сморщил нос — заведение, конечно, притоном не было, но всё же классом было сильно ниже тех мест, которые он обычно посещал. Не то чтобы Денис был таким уж снобом, просто в дорогом костюме и галстуке-бабочке он выглядел здесь слишком чужеродно. К счастью, долго торчать у входа не понадобилось — он сразу же заметил Марея за столиком в дальнем углу и направился туда.