Цена жизни
Шрифт:
— Профессор приходил, с сумкой такой, через плечо… Так это он! Он вышел перед взрывом! Он здесь где-то должен быть! — чуть не плача, крикнул Денис.
— Ты уверен? Сумку ему проверял?
— Я…нет, он же к Летуну пришел, как всегда, — Денис сел на пол, и зарыдал: — Я же не знал, не знал, что он с бомбой, мы же никогда его не проверяли…
— Ариэль, — обернулся Коцюба, и в голосе его лязгнул металл. Грин скосил глаза, и увидел, что Ариэль стоит рядом с ним. — Передай на аварийной частоте: взять Профессора, и доставить в Форт. И непременно живым!
Профессора так и не нашли. Под шумок он выскользнул из Форта, и точно сквозь
На похороны пришел весь Поселок, огромная толпа запрудила старое кладбище. Многие плакали, те, кто знал погибших, говорили речи, рассказывая, какими они были. Бледный Роберт стоял рядом с матерью. Мужчинам не положено плакать, и Роберт держался, сжимая зубы. Борька поддерживал за локоть черную от горя Надю. Алина промокала платком глаза. Все знали о ее любви к Летуну. Коцюба стоял рядом с Вайнштейном, и молчал. Им повезло. Коцюбу утром так и не смогли добудиться, и Летун пошел на заcедание Комитета без него. Вайнштейна никто не будил, он остался у Сергея дома, и проспал все.
Похороны подошли к концу. Гробы опустили в вырытые ямы, мимо могил потянулась вереница людей. Каждый зачерпывал горстью землю, и высыпал в могилу. Сыпанул и Грин. Его не покидало странное ощущение, что он спит, и видит кошмарный сон. Поверить, что Летуна, Медведя, Райво, и остальных нет в живых было трудно. Грину казалось, что вот, сейчас на кладбище зайдет улыбающийся Летун, и скажет, что все это розыгрыш. Над могилами выросли холмики земли, троекратно прогремел залп, и народ принялся расходиться. Вайнштейн, что-то шептавший на ухо Коцюбе, подтолкнул того к микрофону. Коцюба подошел, и взял микрофон. Люди остановились, ожидая, что скажет Коцюба.
— На нас напали. Убили наших друзей, — Коцюба сжимал микрофон так, что костяшки побелели. Хриплый голос летел над притихшей толпой. — Нанесли нам удар в самое сердце. Мы знаем, кто это сделал, мы знаем, кто снабдил его бомбой. Крысы, трусливые вонючие, крысы не решились открыто выступить против нас. Они подложили бомбу. Но у них ничего бы не вышло, без помощи некоторых из нас. Среди нас враги! Я вам обещаю, я клянусь здесь, у могилы моих друзей, что никто, причастный к этому преступлению не уйдет безнаказанным. Я клянусь, что отомщу! Пусть тот, кто со мной, поднимет руку. — Коцюба поднял кулак, и тут же сотни кулаком взметнулись над головами. Грин тоже поднял сжатый кулак, и холодная ненависть воной захлестнула его сознание. Краем глаза он увидел, что Мишка вместе со всеми поднял кулак. На мгновение Мишкино лицо приняло совершенно неуместное в данной ситуации выражение. Мишка ухмыльнулся.
— Оповестите всех наших, пусть все вспомнят все. Может, кто-то что-то видел, может, кто-то что-то знает. Профессор не сам до такого додумался. Это Барзель, сука, идет по стопам отцов-основателей. — Коцюба с перекошенным лицом мерил гостиную шагами, сжимая кулаки. — Все сходится — наехал бы он военной силой, это бы только сплотило всех наших. И победа бы досталась ему дорогой ценой. А тут взорвал активистов, и порядок, приходи и бери голыми руками.
— Давай спокойнее, так и дров наломать недолго, — Вайнштейн был единственным из присутствующих, кто сохранял относительное спокойствие.
— А ты меня не затыкай! — крикнул Коцюба, брызгая слюной. — Ты сам, аналитик хренов, прощелкал! Это ведь наша вина, мы должны были просчитать такое развитие событий! Ведь все на поверхности было, эх…
— Я всего лишь хочу сказать, — ответил Вайнштейн. — Что решения надо принимать спокойно. И ты должен держать себя в руках.
— Так… Да… Ты прав, — Коцюба справился с обой. Лицо егоразгладилось, он несколько раз качнулсяна каблуках. И посмотрел на сидящего у двери Грина. — Шимон!
— Я тут, — откликнулся Грин.
— Ты и твоя банда шаритесь по всему городу, суете нос во все дырки. Собери своих, все проверьте, если что-то увидите, докладывайте. — Грин кивнул. — Остальные, слушайте внимательно. С этого дня я объявляю в Республике чрезвычайное положение. Все невоенные проекты приостановить. Всех наших под ружье, усилить посты на границах и на въездах в поселок. Ответственным за безопасность назначается Лираз Данино. Вайнштейн, подготовь меморандум, нужно объяснить людям, что, почему и зачем мы делаем. В случае открытого неповиновения разрешаю стрелять на поражение. Барзель обозвал нашу Республику беззубой, пришло время доказать, что это не так. Начинаем готовиться к войне! — Коцюба обвел собравшихся бешеным взглядом. Грин содрогнулся. Коцюба смотрел точь-в-точь как Эрик, тот же взгляд готового сорваться с цепи зверя. Зная, в каком состоянии находится Коцюба, Грин удивился, что тот не пристрелил «оппозиционеров», когда те явились к нему требовать досрочных выборов.
— Вы что, охренели? Еще траур не прошел, а тут вы со своими претензиями… — удивительно спокойно произнес Коцюба. Он стоял на крыльце Форта. Перед ним полукольцом столпились оппозиционеры.
— Коцюба, траур трауром, но порядок нужен. Комитета больше нет, значит надо избрать новый. И чем раньше, тем лучше. — Сказал самый спокойный и рассудительный из всех «оппозиционеров», Даниэль.
— Ага, — осклабился Коцюба, — выборы, значит, демократия и все такое. Чтобы, значит, вас избрали, а вы тут же поднесли Республику Барзелю на тарелочке. Так?
— Пусть так, — не смутился Даниэль, — но это будет по закону и по справедливости. Порядок должен быть!
— Порядок, — прорычал в ответ Коцюба, — порядок будет тогда, когда я разберусь с вашим другом Барзелем. Вот тогда и устраивайте выборы. Меня уже задолбало рулить вашим детским садом для даунов, давно и прочно задолбало! Так что подождите немного, и власть будет ваша, если мозгов хватит ее удержать. Я не буду выставлять свою кандидатуру на выборы. Все слышали? — Народ потрясенно молчал. — Но до тех пор, не путайтесь у меня под ногами. Не дай вам бог стать у меня на пути! Убью!
Больше желающих спорить не нашлось. Республика стала готовиться к войне. Когда Коцюба кинул клич, в ополчение записалось на удивление мало народу.
— Это нормально, — объяснил Грину Вайнштейн. — Когда на Фраймана ходили, так же было. Это ничего, нам много и не надо.
Грина в планы кампании не посвящали, но он быстро сообразил, что, параллельно явной подготовке к войне поводится другая, тайная. Республика шумно бряцала оружием, устраивая танковые и артиллерийские учения, тренировки по стрельбе и марш-броски. Под прикрытием суеты, тихо и незаметно, уходили на север разведгруппы, устраивались тайники, схроны, базы, иногда прямо под боком у врага.