Цена зла
Шрифт:
Просто мне повезло, он точно знал, как воспламенить женщину, как довести ее до исступления и заставить ее хотеть его, как бы сильно она ни старалась этого не делать.
— Черт. Я буду скакать на тебе, пока ты, блядь, не закричишь. — От этих слов мне хочется погладить себя прямо там.
Он ложится на меня, и тогда его твердость оказывается там, дразня и касаясь моей сердцевины. Я сжимаю челюсть, каждый мускул напрягается.
— Не делай этого. Если ты не расслабишься, будет еще больнее.
— Не делай мне никаких одолжений,
Он кладет руку мне на горло. Он делает паузу, усиливая мой страх. Затем его бедра дернулись вперед, и он вошел в меня одним быстрым толчком.
Боль пронзает меня насквозь, и моя голова откидывается назад в крике. Мое тело дергается, руки дергаются на веревках.
Я никогда не думала, что боль будет такой сильной. У меня слезятся глаза. Я пытаюсь спрятаться внутри, убежать от боли, но нет такого места, куда бы она не проникла.
Поймав меня в ловушку своим холодным, бесчувственным взглядом, он выскальзывает и входит обратно. Я сжимаюсь и пытаюсь вытолкнуть его, и он толкается глубже.
— Шшш. Просто позволь этому случиться. — Он медленно вдыхает и выдыхает, длинными, глубокими движениями. Я чувствую, как он сдерживается, но не для того, чтобы быть нежным со мной. Он хочет не торопиться, в собственном темпе.
Мои ногти впиваются в ладони, мои руки бесполезно напрягаются. Я бы все отдала, чтобы вцепиться ему в лицо, сломать челюсть, но со связанными запястьями все, что я могу сделать, это лечь и принять его.
— Черт, твоя киска так хороша. — Он стонет и откидывает мою голову назад, наклоняясь и посасывая мое горло, кусая меня за шею. Его борода царапает мою кожу, отчего мне становится жарче. Затем его губы играют с моими. — Твоя киска была создана для моего члена.
— Мечтай дальше.
Его челюсти сжимаются, и он врезается в меня один раз, затем еще раз, наказывая толчками, явно предназначенными для того, чтобы поставить меня на место. Я рычу, стараясь не закричать от боли. Губы Спайдера обжигают мои. Он стонет, мышцы напрягаются от напряжения.
— Черт возьми, Дикая кошка. Моя. — Еще несколько толчков, и боль уступает место волнам удовольствия, которые нарастают с каждым толчком.
— Никогда.
Он издает одобрительный звук и проводит языком по моим губам.
Я пытаюсь сдержать это нарастающее чувство, которое захлестывает меня, но это бесполезно. Жар его языка, то, как его член растягивает меня, заставляет мое влагалище сжиматься вокруг него.
— Ах, черт. — Контроль Спайдера, кажется, ослабевает. Он рычит, и его толчки становятся дикими. Его бедра бешено толкаются. Его хватка на моем горле сжимается ровно настолько, чтобы затруднить дыхание, в то время как его рот опустошает мой. Я задыхаюсь в поцелуе, извиваясь под ним так сильно, что изголовье кровати ударяется о стену. Он стонет и толкается быстрее.
Прилив грозит затянуть меня под воду и поглотить целиком. Мои бедра приподнимаются, как будто по собственной воле.
—
Гнев на то, что он делает со мной, пронзает меня, но я ничего не могу сделать, кроме как беспомощно рычать, пока мои бедра ускоряются. Его пальцы снова сжимаются, и он жестко облизывает мой рот языком.
Я перелетаю через край, крича и брыкаясь, как будто я одержима.
Мои пальцы ног вжимаются в кровать, бедра трясутся, руки дергаются за веревки, пока я не удивляюсь, что они не лопаются.
Спайдер встает, приподнимает мои бедра и несколько раз врезается в меня. Он рычит, вырывается и дергает свой член, пока не проливает горячее семя мне на живот. Его струйки брызгают мне на кожу.
Затем он со стоном падает на меня, его грудь вздымается.
Неужели у меня только что был мой первый оргазм? Я едва могу сформулировать связную мысль, мой разум парит, как будто я под кайфом. Я никогда не была под кайфом, но Дьякон Хармон описал это, и я представляю, что он имел в виду, когда сказал, что такое чувство, будто ты плаваешь в эйфорическом тумане.
Эйфория рассеивается, и как только это происходит, меня охватывает отвращение к себе за то, что я только что сделала. Если бы я была в Колонии, меня бы выпороли, выставили голой на улицах и заклеймили шлюхой, а затем посадили бы в изолятор на несколько месяцев. Я лежу здесь, задыхаясь и пойманная в ловушку его мощным телом, липкая от его семени, мой собственный грех разрывает меня стальными когтями.
Спайдер целует меня в ухо. — Черт. Это было хорошо.
Моя кровь закипает от его безразличия к собственным действиям. — Отвали от меня, — рычу я.
Он кусает меня за плечо.
— Убирайся. Прочь. От. Меня.
Хлопнув меня по бедру, он отстраняется, но я знаю, что он сделал это не потому, что я ему сказала.
Не торопясь, он развязывает веревки на моих запястьях. Затем он наклоняется и целует меня в кончик носа. — Ты была чертовски идеальна.
Как только он поднимает голову, я плюю ему в лицо.
Его бровь приподнимается в легком удивлении. Вместо того чтобы разозлиться, как я ожидаю, он смахивает слюну со своей щеки и размазывает ее по моему лицу. Затем он отступает. — Вставай.
Я не двигаюсь.
Спайдер хватает меня за затылок и поднимает на ноги. — Мое терпение имеет свои пределы. Зайди слишком далеко, и ты съешь пулю.
Его пальцы болезненно сжимаются. Я тяжело дышу и киваю, все, что угодно, чтобы заставить его отпустить. Он хватает ошейник с кровати, где оставил его, и застегивает его на моей шее. Затем он берет цепочку, все еще свисающую со столбика кровати, и прикрепляет ее к ошейнику. Он отпускает меня.
— Повернись.
О, нет. И что теперь?