Ценитель

Сергей Котов

ЦЕНИТЕЛЬ

Роман

Скупой торговец никогда не станет ценителем. Эту истину мне рассказал дедушка, в первый же день нашего знакомства.

«Если цена за настоящую вещь покажется слишком высокой, и её никак не удастся сторговать – скупец откажется от покупки, а потом совсем перестанет видеть настоящие вещи, – говорил он. – Но помни, что есть и другой вид скупости – держать на складе давно приобретённую настоящую вещь, назначение и смысл которой понять не в состоянии.

И ещё неизвестно, что хуже…»

Любой ценитель в состоянии разглядеть настоящую вещь. Но вот с пониманием её предназначения дела обстоят по-разному. Кто-то выясняет, что именно приобрёл, лишь испытав вещь на себе. Я тоже так делал в первые годы, пока дедушка учил меня. Мне повезло: благодаря врождённым задаткам и его усилиям постепенно удалось развить интуицию. Со временем настоящие вещи стали раскрывать мне свою сущность ещё до приобретения. Довольно часто я торговался, уже понимая, за что именно идёт торг. Но попадались и редкие исключения.

Около десяти лет на моём дневном складе в Москве хранился старый виниловый проигрыватель. Я обнаружил его на блошином рынке в Тбилиси. Его продавал грустный пожилой грузин с обвислыми усами и мудрыми чёрными глазами. Как обычно в начале торга, я старался не подавать вида, что знаю подлинную природу предмета. Улыбнулся продавцу, поздоровался. Потом присел рядом. Аккуратно потрогал полированный деревянный бок проигрывателя. Уже тогда я понял, что не смогу сходу определить в чём его ценность. Только почувствовал, что она огромна.

– Хорошая вещь, – сказал я. – Добротная.

Продавец заинтересованно, с прищуром, посмотрел на меня.

– Как есть хорошая, – ответил он. Он говорил по-русски с заметным достатакцентом. Столичные жители его поколения обычно говорят гораздо чище. Приезжий? Из деревни?

– Почему решили продать? – поинтересовался я.

Грузин вздохнул.

– Отец у меня моряком был, – сказал он. – Привёз его из рейса в подарок внуку на его день рождения, сказки слушать… внук давно вырос. Отучился в Америке, сейчас живёт за океаном. Приезжал этим летом в гости…

Продавец сделал паузу, поглядел на осеннее небо, прищурился.

– Вырос сын. Уже и внуков мне родил, да только увидеться не получается – не хочет везти в такую даль. А у меня хозяйство, дом, скотина, на кого это всё оставишь? Только и общаемся, что по видео… вот он сам, без детей, приехал этим летом. Говорит, заберём тебя, у нас поживёшь. Только распродай весь старый хлам, и дом продай. Зачем он тебе одному? У нас лучше будет.

Старик потёр ладонями колени, вытянул левую ногу. Затекла, наверное – он сидел на низеньком раскладном стульчике, не слишком удобном даже на вид.

– Вот я подумал, и решил начать распродавать потихоньку, что нажил. Собираться буду.

Я улыбнулся.

– Удачи вам на новом месте! – сказал я.

– Спасибо на добром слове, – кивнул старик. – Да только зачем мне удача?.. – он потёр грудь, – сердце ноет, как представлю, что всё закончилось. Надеюсь

вот, что на пару лет хватит вещей, чтобы распродавались помедленнее…

– Внучата растут быстро, – заметил я. – Тут каждый день на вес золота.

Он кивнул.

– Знаю, знаю, и прав ты… только как вот это всё оставить, а? И с внучатами нянчиться хочется, и прошлое не отпускает… меня же самого в том доме мама тетешкала… там своим, родным пахнет… а как оно на чужбине-то будет?.. чувствую, что поеду – не вернусь больше.

Мне даже показалось, что у него акцент почти исчез. Да и словечки редкие появились. Специально поначалу старался казаться более чужим, что ли?..

– Тут уж выбирать приходится, – вздохнул я в ответ. – Тяжелый выбор, на разрыв… но как по мне – будущее, оно всегда интереснее!

– Это ты верно говоришь, – кивнул он. – Да только что нужнее старику? Новьё или тепло старое, проверенное?… эх!

– Иногда можно на судьбу положиться, – улыбнулся я. – Посмотрите, как торговля пойдёт. Если легко ваши вещи уйдут, да по хорошей цене – значит, ехать надо, без сожалений. Ну а задержат, значит, задержат, тут ничего не попишешь. Пускай внучки подрастают, чтобы перелёт дальний выдержать.

Старик улыбнулся в ответ – открыто, искренне.

– Скажи, ты хочешь его купить? – спросил он.

– Да, – не стал отпираться я.

– Тогда назови свою цену. Давай поторгуемся.

Я назвал. Ровно половину той суммы, которая была у меня с собой наличными, в долларах.

Старик нахмурился.

– Разве ты не знаешь, что грех шутить над стариками? – спросил он с рассерженными нотками в голосе.

Вместо ответа я достал и пересчитал купюры. Старик сделал круглые глаза. Потом снова прищурился и оглядел меня внимательнее.

– Коллекционер, наверное? – спросил он.

– Ценитель, – ответил я.

– Разбираешься в таких делах… и наверняка знаешь, сколько эта вещь на самом деле стоит, – тихо, будто размышляя про себя, проговорил грузин.

В ответ я молча пожал плечами.

– Теперь, когда я знаю, что эта вещь ценная – я бы, может, и не стал её продавать… – сказал торговец.

У меня сердце замерло. Может, не стоило быть слишком щедрым?.. я ведь только начинал набираться опыта и первые склады поставил совсем недавно.

– Но я вижу, что ты старался не обидеть старика, и предложил столько, сколько можешь дать… – он вздохнул. – Что ж… забирай, пожалуй. Сын, когда увидел его в чулане, долго возмущался, что я храню дома всякий хлам – будто и не было тех вечеров, когда он слушал волшебные сказки, натянув одеяло до подбородка.

Я протянул старику руку.

– Значит, договорились, – произнёс я.

– Договорились, – ответил он.

Пожатие его сухой, мозолистой ладони было очень крепким.

Заранее оформив все необходимые документы, я вывез проигрыватель самолётом. В полёте гладил его полированные бока, пытаясь угадать его подлинное назначение, но тщетно.