Ценитель

Котов Сергей

После прилёта, по дороге на склад, я заехал в специализированный магазин и купил несколько пластинок: классическую музыку, рок и детские сказки. И сразу по приезду включил его.

Как и положено настоящей вещи, проигрыватель работал безупречно. Я получил возможность наслаждаться музыкой в прекрасном, живом качестве – но и только. Больше никаких изменений ни в жизни, ни в настроении и состоянии здоровья не наблюдалось.

После долгих и бесплодных экспериментов я решил, что проигрывателю нужна настоящая пластинка,

чтобы раскрыть свой потенциал. И начал охоту за этими вещами, которая заняла целых два года.

Наконец, на складе одного известного парижского ценителя, нашлось искомое. На той пластинке была записана сороковая симфония Моцарта, а её настоящее предназначение оказалось незамысловато: она пробуждала плотские желания, которым почти невозможно сопротивляться.

Разумеется, покупка обошлась мне в целое состояние. Плюс пришлось вынести снисходительные взгляды Пьера (так звали ценителя) и слухи о моём сладострастии, которые, конечно же, сразу начали распространяться в определённых кругах.

Впрочем, они быстро заглохли после того, как я выгодно перепродал пластинку одному известному владельцу казино из Макао.

Пластинка, к сожалению, не добавила ничего нового к проигрывателю. Да, мне пришлось пережить несколько странно-приятных минут, пока я слушал Моцарта – но более ничего не случилось.

Настоящее предназначение проигрывателя для меня оставалось загадкой ещё долгих три года. До того дня, когда дедушка познакомил меня с ценителем из Сингапура, которого я из вежливости пригласил посмотреть мой московский склад.

Он-то и предложил выкупить проигрыватель, назвав более, чем достойную цену. Я даже выторговал небольшую прибавку, но особо не упирался: очень уж любопытно было узнать его подлинное предназначение. А такие вопросы можно задавать только после завершения сделки.

– Скажите, Герман, вы продолжаете общаться со своими родственниками после того, как стали ценителем? – спросил он.

Я вспомнил про маму.

– Да, господин Цай, – я пожал плечами, – звоню родителям, поздравляю с праздниками. И считаю, что это нормально, даже для ценителя.

– А братья или сёстры у вас есть?

В другой ситуации я бы на этом завершил разговор, но тут любопытство победило.

– Единоутробные, – сухо ответил я.

– И отношения вы, разумеется, не поддерживаете? – спросил сингапурец, прищурив и без того узкие глазки. Но хорошо хоть обошлось без снисходительных улыбок.

– В этом нет необходимости, – спокойно ответил я. – Им вполне хватает их большой семьи.

– Обычная история для ценителей, – сказал он. – У вас в окружении нет детей. Поэтому вы так долго не могли понять, для чего нужна эта настоящая вещь.

– И для чего же? – немного раздражённо спросил я.

– Она прибавляет мозгов, – улыбаясь, сингапурец потрогал пальцем свой блестящий высокий лоб. – Но только у детей, лет до двенадцати. Ребятишки,

которые его слушали, проявляют выдающиеся способности в тех сферах, которые выберут для обучения.

Я выдохнул. Потом расслабился и улыбнулся.

– Это прекрасно, – сказал я. – Надеюсь, теперь в мире будет немного больше разума.

– Посмотрим, насколько он действительно нужен нашему миру… – загадочно ответил сингапурец.

После этого он забрал проигрыватель и отнёс его к машине, которая стояла на парковке моего склада, возле настоящих ворот.

Эти ворота я приобрёл случайно, когда заглянул во время летнего отдыха в кузню мастера, где-то под Талдомом. Они ржавели на задворках его двора. На мой вопрос, можно ли их приобрести, мастер охотно согласился. «Заказчик пропал два года назад… внёс аванс – и исчез… обидно немного, я всю душу вложил в эти ворота, а тут… в общем, пускай вам послужат!» – объяснил он.

Без этих ворот я бы никогда не решился поставить свой склад на берегу Москва-реки, в Мневниках – место слишком приметное. А так, когда ворота закрыты, они сами и всё, что находится за ними, будто бы исчезает для недоброжелателей и праздно любопытствующих.

В тот вечер я закрыл ворота за сингапурцем и долго сидел на берегу реки, пока мне не позвонил дедушка.

– Слышал, ты помог Цаю? – спросил он.

– Скорее, это он меня сделал… – раздражённо заметил я.

– Помнишь, что я говорил тебе про скупость?

– Помню… – ответил я.

– Цаю было очень нужна эта вещь. Не могу рассказать подробностей – но просто поверь, что всё к лучшему.

– Да я верю… – сказал я, вздохнув. – Всё в порядке, правда. Просто хочу немного один побыть. Спасибо тебе за поддержку.

– Пожалуйста, – ответил дедушка.

Глава 2

Мой московский склад представляет собой три стандартных сорокофутовых контейнера. В одном их них я устроил что-то вроде уютного гостиничного номера с дорогой отделкой и всеми удобствами. В двух других поставил стеллажи, которые постепенно заполнялись приобретёнными мной настоящими вещами.

Каждый ценитель организует свои склады по собственному разумению. Кто-то сортирует настоящие вещи по свойствам, кто-то – по размеру, стране или региону происхождения. Дедушкины склады состоят из трёх отделений: мужского, женского и среднего. В них, соответственно, находятся вещи, распределённые по родам в русском языке. Мешочек настоящего кофе, кстати, у него стоит в «мужской» секции.

Я же предпочитаю сортировать настоящие вещи по времени покупки. Не в хронологическом порядке – а в зависимости от того, когда была совершена сделка: днём или ночью. Какой-то особенной причины именно для такого разделения нет, впрочем, как и в любых других случаях. Так что можно считать это просто моим капризом.