Ценнее власти
Шрифт:
– А тебе сколько? – Как-то раньше этот вопрос проходил мимо моего сознания.
– А сколько дашь? – останавливаясь в странно пустынном коридоре, оборачивается Марек.
– Тридцать пять? – Это если на человеческие года.
– Девяносто, – насмешливо поднимает он бровь.
– А ты хорошо сохранился, – фыркнув, я возвращаюсь к изнанке мира.
Да, кровь из ВладимИра выпустили почти всю, но внутри-то она осталась – как минимум на стенках вен и сосудов, поэтому дальше меня можно не провожать. Алую дымку я вижу отчётливо и шагаю впереди Марека,
Спасибо, если не в пыточную.
Очередной поворот, коридор и запах, что сшибает с ног.
– Чтоб тебя!
Глава 9
Уверенно идущая до этого Оля, резко останавливается, поворачивается к стене и явно сдерживает рвотный позыв.
– Оль? – Зверь внутри недовольно возится, добавляя беспокойства. – Оля, что?
– Чтобы я ещё хоть раз… – Она стоит, одной рукой опёршись о каменную кладку, а второй всё ещё зажимая рот. – И сколько здесь убивали?
– Точного числа тебе не скажет даже отец. Совсем плохо? – Вместо ответа – обречённый стон. – Идём отсюда.
– Дай мне двадцать секунд! – раздражённо вырывает она локоть из моей руки. Как всегда самоуверенная, даже слишком.
– Я скажу, и Влада поднимут из подвалов, – со вздохом Марек снова берёт её под локоть. Пытается, потому что…
– Дай! Мне! Двадцать! Секунд!
Отступив на шаг и подняв одну ладонь, второй он хватается за оружие, только спустя мгновение вспоминая, что это Оля. И рычит она, а не дикий новорождённый вампир.
Неприятная дрожь проходит по рукам, а ощущение грядущих неприятностей прямо-таки вопит сиреной.
– Ты в курсе, что у тебя глаза светятся? – Расслабившись и отведя руку от кобуры, ровно интересуется он. Вот только угомонить рефлексы оказывается не так просто.
Вместо ответа – дерзкий взгляд, раздражённый выдох и демонстративно прямая спина.
– Оль, что происходит? – Приблизившись на шаг, держа руки ладонями к ней, Марек пытается заглянуть в опущенные глаза.
– Ничего. – Даже голос другой. Глубже. С лёгкой хрипотцой.
Ничего, что касалось бы тебя, Марек Дворжак.
И так раздражённый зверь внутри скалится. Потому что уже давно касается. С её той самой самоубийственной выходки.
– Три месяца назад тоже было ничего, только откачивать тебя пришлось несколько часов. – Едва ощутимый раньше, придающий ей особую таинственность, чисто вампирский аромат резко обволакивает Марека удушающим запахом крови. Настолько ярким, что её привкус появляется даже на языке. – Оля?
Не став сбрасывать его пальцы с подбородка, она послушно поднимает голову, глядя на него глазами, затянутыми кроваво-красной пеленой.
– Видишь? – Вместо ответа он может только коротко кивнуть. – И я вижу, – хмыкнув, Оля дёргает подбородком. – Идём.
– А как ты?.. – Волк тревожно поскуливает, а сам Марек не знает, как закончить фразу.
– Скоро пройдёт, так уже было, – запустив руку в волосы, она стаскивает резинку, распуская хвост.
И
***
В этот раз приступ даётся тяжелее, хотя, может, сказывается близость кровавых подвалов. В голове всё ещё стоит муть с ощутимым оттенком красного, а сознание больше занято расшифровкой капель крови, виднеющихся то тут, то там. И если тридцать секунд назад я их не замечала, то сейчас знаю – та застарелая клякса на стене, почти над полом, брызнула из человека. Стопроцентного, со второй положительной и больной печенью.
А те два пятнышка позади меня уже волчьей стаи. Мужчина точно, с третьей отрицательной. Очень ароматной. Такой, что мгновенно пересыхает в горле, но даже испугаться я не успеваю.
Наш первый поцелуй должен был быть лёгким, нежным, трепетным, но мы те, кто мы есть. Поэтому вместо ресторанов и свиданий у нас трупы и преступники, а вместо цветов – улики.
И жёсткий, сумасшедший поцелуй, где никто не готов уступать.
– Рехнулся? – Отстранившись, я пытаюсь отдышаться, но жёлтые глаза Марека не дают и шанса.
– Не то слово, – хрипло и настолько долгожданно отзывается он, что я первая тянусь навстречу.
И где-то внизу лежит труп его брата, где-то наверху разгуливает его же убийца, но здесь не остаётся ничего, кроме нас. Пока моя проклятая вампирская сущность не выползает наружу.
– Прости! – Отшатнувшись, я делаю судорожный вдох. – Я… не хотела.
Вру. И даже не особо скрываюсь, рефлекторно облизав губы, на которых ещё остался привкус его крови.
– Считай, что я поверил.
Всё очень плохо.
Стоило сдержаться сначала ему, а потом мне. Вспомнить о долге, о том, что мы не на прогулку вышли, да о чём угодно, но не поддаваться собственным чувствам. И всё бы ничего, не маленькие, но в этом и кроется главная проблема – в том, что нам придётся как-то ночевать в одной спальне.
И во взгляде напротив видно то же осознание, что у меня.
– Где труп? – Учитывая прошлую реакцию Марека, это должно привести нас в чувство, но нет.
Потому что вместо ожидаемой резкости, он подходит, зарывается рукой в мои волосы и заставляет посмотреть себе в глаза. Но это ещё ничего, хуже становится, когда Марек, в мрачной тишине коридора, проводит носом от линии моего подбородка до виска, делая глубокий вдох. Какие там мурашки! Всё мое половинчатое существо заходится такой дрожью, что приходится впиться ногтями в собственные ладони.
– Если ты не отойдёшь, я за себя не ручаюсь, – глухо, и прямо глядя ему в глаза.
– Та же проблема, – хрипло признаётся Марек и делает шаг назад. К нашему обоюдному облегчению.
– Идём, мы и так потеряли много времени.
***
Лучше бы он перекинулся, чем лез к Оле с поцелуями. Потому что раньше ещё можно было делать вид, будто ничего не происходит, сейчас же от желания прикасаться к ней зудят кончики пальцев. И губы. И много чего ещё, совершенно лишнего, учитывая ситуацию.