Ценный
Шрифт:
— Не хочешь зайти в дом, перекусить или выпить кофе и наверстать упущенное? — спрашивает мама с надеждой на лице.
Хочу ли я? Может быть, но мне нужно многое переварить. Мои эмоции на пределе. Мне нужно выбраться отсюда. И побыстрее. Я качаю головой, проверяя часы.
— На самом деле я просто проезжал мимо. У меня скоро дела, и мне нужно отправляться в путь.
Ее лицо на мгновение опускается, прежде чем она изображает улыбку на губах.
— Может, в другой раз, когда ты еще будешь в
Я киваю.
— С удовольствием.
Кто я сейчас? Я не знаю, гордиться ли мне своим прогрессом или беспокоиться, что я схожу с ума. Еще раз быстро обнявшись, я возвращаюсь в джип и выезжаю с подъездной дорожки. Мама и братья стоят на тротуаре и смотрят на меня с одинаково озадаченным выражением лица.
* * *
После очередного длинного дня интервью и фотосессий я заглядываю к Хлое и забираю ее на ужин.
— Может, просто пойдем в номер? — предлагаю я. — У меня был сумасшедший день.
— Конечно. С тобой все хорошо обращались? — спрашивает она. — Потому что я могу сообщить руководству…
— Нет, все было в порядке, более или менее. Я просто сделал кое-что важное до того, как пришел сегодня, — качаю я головой.
Она вскидывает бровь.
— Не хочешь поделиться?
Покрепче сжав руль, я делаю вдох.
— Я виделся с мамой.
Хлоя молчит, но слабо улыбается и ждет, когда я продолжу.
— Прошло двадцать лет, — признаю я.
— Должно быть, это было тяжело, — качает она головой.
Я фыркаю от недосказанности.
— Значит, ты не виделся с ней лет с шестнадцати?
Ее лицо выражает замешательство. Разве я действительно собираюсь открывать эту тему? Я думаю, да. Каким-то образом, рассказывая Хлое об этом, я ослабляю остроту проблемы.
— Даже моя эскадрилья не в курсе. Они даже не знают, что я приехал из Лос-Анджелеса. Пусть это останется между нами, хорошо?
Она гладит мое предплечье.
— Конечно.
Я опускаю взгляд на место, к которому она прикоснулась, и продолжаю:
— Моей маме было столько же, сколько тебе, когда она вышла замуж за моего отца, но ему было уже за семьдесят.
Что бы она ни думала об этой информации, я не могу сказать, потому что ее лицо остается неподвижным.
— Когда ему исполнился девяносто один год, он сильно заболел, и она быстро развелась с ним. Я остался ухаживать за ним в течение двух лет, пока он старел. Мне пришлось бросить школу. Конечно, я мог бы нанять больше помощников, но мне было важно проводить с ним каждую минуту, которую я мог, — мои костяшки побелели от сильной хватки за руль. Я разжимаю кулаки и опускаю правую руку на колени.
Хлоя тянется ко мне и кладет свою руку на мою. Ее прикосновение успокаивает, и я нахожу в себе силы продолжить:
— После этого я возненавидел ее за то, что она бросила его, когда
Мы заезжаем на стоянку отеля, и я паркуюсь на свободном месте, заглушив двигатель.
— Почему ты снова захотел ее увидеть? — спрашивает она.
Я знаю, что это не для того, чтобы поинтересоваться, она не такая, поэтому решаю быть с ней честным.
— Недавно мне рассказала об этом старая подруга. Моя мама делала пожертвования группе, которая изучает эмболию амниотической жидкости, ту самую, которая убила Сару.
Хлоя наклонила голову.
— Разве… Разве это не то, что поражает женщин во время родов?
Мой рот сжался, и я зажмурила глаза. Если я буду слишком много думать об этом, то разрожусь безобразными рыданиями прямо здесь, на глазах у Хлои.
— Да.
— О Боже, Генри, — говорит Хлоя тоном, полным жалости.
Она наклоняется и обхватывает меня за плечи, а я поворачиваюсь, чтобы прильнуть к ее объятиям. Мы остаемся в таком положении некоторое время, пока звук подъехавшей машины не нарушает момент. Мы отстраняемся друг от друга, и я вытираю глаза.
— Прошло уже много лет, но мне все еще больно, — признаюсь я.
— Конечно, больно. Это может быть больно всегда, — она хмурится.
— Но рассказывать тебе об этом приятно. Спасибо, что выслушала.
— В любое время, Генри. В любое время.
Мы заходим внутрь и молча идем в комнату. Я беру меню и передаю его Хлое. Она называет наши заказы, и мы устраиваемся на кровати.
— У тебя был шанс позвонить в полицию сегодня? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Да. Они сказали, что без улик они мало что могут сделать.
Я раздраженно вздохнул.
— Это несправедливо.
— Да, но что я могу сделать? — она теребит руками волосы, и я могу сказать, что ее напрягает эта проблема.
— Для начала усиль свою безопасность.
— Я проведу небольшое исследование, — кивает она. — Может, посмотрим фильм?
Я не хочу упускать эту тему. Все мои внутренности сейчас кричат о том, что нужно что-то сделать, защитить Хлою. Но я также не хочу подталкивать ее к тому, о чем она не хочет говорить, а она явно сменила тему.
— Какой фильм?
Она постукивает себя по подбородку. Вопрос неожиданный, и мне приходится копаться в памяти. Я не смотрел никаких фильмов уже много лет.
— Гуни, — говорю я с улыбкой.
— Да! — ее глаза расширяются. — Это было немного раньше моего времени, но я смотрела его с друзьями в старших классах, и мне понравилось.
Я прикрываю лоб рукой.
— Ты думаешь, что я старше, чем я есть, женщина. Я тоже смотрел его в старших классах. Он вышел уже пятнадцать лет назад.