Центровые
Шрифт:
Играл Зубков на олимпийском турнире немного. Но тем не менее на него обратил внимание сам Билл Рассел. Тот самый Рассел, который в свои 22 года стал героем Олимпиады, кто уже тогда все знал, умел и понимал в баскетболе, кто затем более десяти лет был лучшим игроком профессиональной баскетбольной лиги США — НБА и создал суперклуб «Бостон Селтикс». И вот Рассел из всех советских баскетболистов выделил именно Зубкова, подарив ему в знак высокой оценки свои кеды. Этим Билл как бы предрекал молодому центровому большое будущее.
Чем же обратил на себя внимание уникального атлета новичок? Зубков был эластичным, мягким, легким, подвижным и, что особенно ценится в США, леворуким. При своем росте за два метра Витя был хорошо координированным, быстро передвигался, был ловок, элегантен. В общем, при основательной работе над техникой и атлетизмом из него действительно должен был получиться
Очень скоро Зубков подтвердил неслучайность выбора Рассела. В 1957 году в Софии состоялся очередной чемпионат Европы. Он был для нас чрезвычайно важным, ибо за два года до того сборная СССР в Будапеште заняла лишь третье место. Положение осложнялось тем, что Зубкову пришлось стать основным центром сборной. И играл он так, что буквально ошарашил всех европейских специалистов.
Его игра резко отличалась от ранее принятых стандартов. Обычно многие центровые действовали близко к щиту, рассчитывали в основном на мощь, рост, вес, давили соперников, старались просто–напросто смять их своей массой. Ведь тогда никто и подумать не мог, что появятся центровые типа Александра Белова, Сабониса или Чосича. Зубков предвосхитил их появление. Он был первым центровым, вышедшим на линию штрафного броска: расстояние его не пугало, он мог безупречно сыграть и вдали от щита. Да и понимал он, что с ростом 202 сантиметра ему трудновато будет бороться непосредственно под кольцом.
Зубков был разыгрывающим центром, хорошо играл на проходах, организовывал партнерам заслоны, давал пас накоротке (получил–вернул), метко пробивал штрафные, а его крюк левой с трех–четырех метров от кольца поразил всех. Да, его игра была тогда откровением, неожиданностью. Он первым показал, что зона действий центрового может быть значительно расширена, показал, насколько опаснее становится даже не слишком высокий центр (относительно, конечно, невысокий), если станет играть разнообразнее, не только вплотную к щиту, но и подальше от него, если овладеет несколькими техническими приемами, если прибавит в атлетизме. Виктор имел неплохой бросок со средней дистанции, что делало его еще более опасным. Там, в Софии, и произошло мужание, становление этого центрового.
Физически Зубков не слишком выделялся. Но разум, техника, необычные для центрового двигательные возможности, умение выбирать позицию позволили ему стать новатором в игре центровых.
И чтобы полностью раскрыться, Зубкову были необходимы столь же высококлассные партнеры. В ЦСКА такими были Аркадий Бочкарев и Михаил Семенов (с ними же Виктор играл и в сборной). Эта тройка на протяжении многих лет была сильнейшей в стране. В памятном финале розыгрыша Кубка европейских чемпионов ЦСКА — «Реал» (Мадрид), когда армейцы в гостях уступили 17 очков, а затем дома выиграли также 17, в третьем, решающем матче основной вклад в победу внесли именно эти трое, и прежде всего Зубков. Казалось бы, за счет чего так резко прогрессировал юноша, еще совсем незаметный в Мельбурне, а на следующий год уже ставший одним из сильнейших на чемпионате Европы: времени–то прошло совсем немного? Но как выяснилось, из сокрушительных поражений, которые мы потерпели от американцев на Олимпиаде, — минус 30 очков в первом матче и минус 34 во втором, финальном, — самые верные выводы сделал именно Витя. Он признавался потом, что игра американцев многому научила его. Его поразила их скорость, атлетизм, мощь, активный прессинг. Но мало было все это видеть, нужно еще понять и что–то взять для себя. Зубков увиденным воспользовался в полной мере. И вообще, это отличительная черта Виктора — впитывать, воспринимать, осмысливать опыт других и максимально брать на вооружение. Это и позволило ему прогрессировать быстрее, чем сверстникам, которые ту сборную США видеть не могли.
Когда–то он восхищался Отаром Коркия — и это понятно. Для молодого поколения наших центровых Отар Михайлович долгое время был кумиром, ибо олицетворял собой игру центровых того времени. Но теперь Виктор выделяет Александра Белова и Сабониса, что тоже понятно, поскольку они ближе всех ему по самому духу игры центрового, той игры, которую вел сам Зубков.
Очень тепло Зубков отзывается о Круминьше, с которым на протяжении нескольких лет составлял грозный, результативный и эффектный дуэт. С 1957-го они часто действовали вместе, им было удобно играть друг с другом. Круминьш, державшийся поближе к щитам, доминировал под ними, не мешая Зубкову, который умел играть в поле и активно взаимодействовать с партнерами. Сочетание таких разноплановых центровых не раз приносило успех сборной. Особенно ярко, как я уже говорил, Зубков сыграл в Софии, но там не было Яниса. А вот в 1959-м в Стамбуле они уже вместе
Тренеры нашей команды Спандарьян и Никитин практиковали постепенное омоложение состава, поэтому, как правило, на одиннадцатое и двенадцатое места обязательно включали перспективных новичков, молодых. Так, в 1952 году в сборную попали Озеров и Валдманис, в 1956-м — Зубков и Муйжниекс, в 1960-м — Минашвили. И каждый из них затем здорово прибавлял. Зубков это и показал. Он очень сильно провел матчи с опытной чехословацкой командой, с венгерской, «обидевшей» нас на предыдущем чемпионате Европы, и, наконец, с болгарской, в котором Зубков начисто переиграл Мирчева, что во многом и предопределило нашу победу. Уже тогда было ясно, что его интересно соединить с Круминьшем. Удалось это сделать в сентябре 1958-го в Болонье в розыгрыше Кубка Майрано, который тогда считался наиболее престижным турниром в Европе. Для всех создание такого дуэта оказалось настоящим сюрпризом. Нечто подобное произошло и в Чили на чемпионате мира-59. Я уже писал, что у нас там были две сыгранные тройки: Бочкарев — Семенов — Зубков и Торбан — Муйжниекс — Круминьш. Мы могли поэтому варьировать темп, ритм игры, тактику, к чему соперники оказались неготовыми. Бразильцев, как известно, мы победили сначала—73:64, а затем—66:63, американцев же буквально разгромили — 62:37, продемонстрировав яркий, маневренный, разноплановый баскетбол.
Виктор там наряду с Круминьшем играл, пожалуй, первую скрипку. Он во многом определял лицо нашей команды, ее силу и мощь. Поскольку Круминьш и Зубков были очень разными по стилю (а значит, разными были манера, внешний рисунок действий их троек), то и играли они в непохожий баскетбол. Противнику каждый раз надо было приспосабливаться то к одной, то к другой связке. Но ни у кого таких ресурсов, таких ярких игроков (да еще в таком количестве) не было.
Так же, как и в Чили, на открытых площадках проводился чемпионат Европы-59 в Стамбуле. Финал состоялся на стадионе «Меджатпаша». Зубков туда приехал уже звездой первой величины. Рядом с ним начали раскрываться Петров и Вольнов. Игра Виктора продолжала удивлять наших конкурентов. Французы, которые привезли гиганта Лефевра, готовились к борьбе с Круминьшем. А против их центрового вышел Зубков. И уступая сопернику в росте более 15 сантиметров, изрядно помотал его и сам набрал 15 очков, что в итоге и принесло нам крупную победу — 42:23. А вот опытнейший Мирчев из сборной Болгарии на этот раз нашел противоядие в споре с Витей, набрал 22 очка, а нашему центровому раскрыться не дал. Пришлось выпускать «большого Яна», после чего мы опять выиграли. Зато в финале с венграми — а тогда это была популярная, сильная, известная команда — Зубков отыграл выше всех похвал. Помешать ему не смогли ни Шимон, ни Банхеди, ни Жирош, ни Кримингер, лидеры сборной Венгрии.
О характере Вити говорит и такой неприятный, но поучительный для меня факт. В 1963 году накануне чемпионата мира Зубков явно сдал. Меня это очень беспокоило, и я как–то поделился своими тревогами с известным журналистом, прекрасно знающим мир баскетбола. Сказал же я ему, что или вообще не возьму Зубкова на чемпионат, если он будет в такой же форме, как и теперь, или это будет его последнее выступление за сборную. К сожалению, журналист не только передал мои слова Вите, но и опубликовал их. И долгое время бывшие у нас с Виктором отличные отношения тут же испортились. Он обиделся и не считал нужным, как и обычно, скрывать свое отношение ко мне. И долго еще помнил мне тот промах, хотя мы уже помирились и поняли друг друга. Я же тогда усвоил, насколько деликатное, тонкое это дело — связь с игроками. Молодой тренер, я не знал, что нельзя посвящать в интимную сторону процесса создания команды, коллектива кого–либо из посторонних, пусть даже уважаемых и довольно близких людей. Мне не хватило тогда логики, уважительности, такта по отношению к Зубкову. Это был мне хороший урок на будущее.
Отыграл же Виктор на чемпионате мира вполне прилично, хотя уже и не так ярко, как прежде, когда был признан лучшим центровым на чемпионате Европы-59 в Стамбуле и в турне по США в том же году. Кстати, в Стамбуле он вообще был одной из самых заметных и популярных фигур на чемпионате. Мы жили в отеле «Пера–палас», но питание там нас не устроило: в Европе едят мало, а в Турции к тому же очень своеобразное меню. Наши же ребята — и Зубков прежде всего — вкусно и сытно поесть любили всегда. Пришлось договориться о столовании в нашей миссии, где Зубков вскоре стал любимцем повара. Витя был удачным рыболовом, очень гордился этим и всегда радовался хорошему улову. Не раз он поставлял нам на обед свежую рыбку…