Центурион Македонского
Шрифт:
– Ну знаете, – ветеран покачал головой.
– Подъезжаем, – заметил Вася за окном дома.
– Оренбург, – профессор стараясь на наступить на Петины ноги, стал сползать, – Вы меня извините…просто животный мир моя работа…я не сдержался. Простите.
– Мир? – Петя протянул руку.
– Мир, – ученый вежливо пожал, протянутую ладонь.
– Принесите пирожков, – откинулся Петя назад, – с брусникой. И пива.
– С большой радостью, – Павлодарский посмотрел на ветерана, – а Вам?
– Мне? – старик задумался, – тепленького.
– Понятно, – профессор посмотрел на Васю, – Вам?
– Спасибо, – помотал головой Вася, – мне ни чего.
Глава 12
Оренбургский пуховый…носок
– Почем? – сунув руки в карманы, Петр стоял перед старушкой, разглядывая сушеную рыбину.
– Бери милок не пожалеешь, – старуха схватила две рыбины, разных размеров, средней копчености, с удивительным запахом.
– Я говорю… сколько стоит! – Петя наклонился к ее уху.
– Тридцать рублей, – старушка написала на бумажке цифру и сунула Пете под нос.
– На бабочку не поменяешь? – спросил Петя.
– Чего? – старушка убрала платок с уха.
– Я говорю…, – Петя посмотрел по сторонам, – на бабочку… не поменяешь?
Раскрыв пиджак, он показал ей Центуриона Македонского, заправленного в штаны.
– Уникальная вещь! – крикнул он ей в ухо, – бабочка Македонского, отдам за два хвоста.
– Поди прочь, – замахала руками бабуля.
Закрыв пиджак, он пошел дальше. Стоянка подходила к концу. Поезд просигналил, подстегнув пассажиров и провожающих активизироваться. Первые стали ломиться в вагоны, вторые наоборот. Петр подскочил к своему трапу, прыгнул на ступени, схватил проводницу за руку, подтянулся и побежал по коридору.
– Народу тьма, – открыв дверь сказал он, – казаки с мечами ходят, в шапках…
На стол легла бутылка, пакетик с соленой капустой, буханка хлеба и три луковицы.
– На трезвую голову тяжело ехать, – Петя подкинул емкость, и кивнул на пустую кровать ученого, – тем более с такими соседями.
– Не потерялся бы, – старик почувствовал толчок.
Поезд медленно тронулся с места.
– Не маленький, – Петя посмотрел бутылку на свет, – как слеза!
– А вещи как? – Вася посмотрел на лежащий чемодан и сумку профессора.
– Вещи отдадим проводнику, – решил Михаил Антонович.
– А зачем они ему? – удивился Петр, располагаясь на кровати, – он или себе заберет, или в окно выкинет.
Поезд набрал обороты, за окном снова стали мелькать дома, магазины, люди. Профессора не было. С коридора потянуло свежим запахом мочи. Михаил Антонович, помахал у лица газетой.
– С местами не повезло, – не выдержал он, – воняет…прямо глаза щиплет.
– Чем воняет? – Петя взял луковку, посмотрел на нее со всех сторон.
– Туалетом, – старик ткнул рукой в стену.
– А, – луковица легла обратно.
– А мне нравится, – подал голос Вася.
– Что воняет? – удивился старик.
– Ехать нравится, – Вася с наслаждением лежал на кровати, смотрел в окно и никуда не торопился.
Прямо за дверью, кто-то отчетливо пукнул. Петя засмеялся, широко открыв пасть. Через секунду потянуло говнецом. Михаил Антонович, не выдержал. Соскочив с належанного места он рывком дернул дверь. На полу, в птичьей клетке, сидела обезьяна. Увидев ветерана, существо, сжатое прутьями, выпрямило ноги, встала вместе с клеткой и пошло по коридору.
– Ништяк, – Петр отодвинул старика.
Обезьяна шла, как железный символ сюрреализма. Ее фигура, напоминающая Самоделкина без головы, качалась из стороны в сторону, опираясь о стены руками. В конце коридора показалась проводница. Молча, как должное, она взяла клетку за петельку на вытянутую руку, кратко ругнулась. Почти в тот же момент, открылась дверь, одного из купе, выпустив мужчину в халате.
– Убежал шайтан! – крикнул он, хватая клетку, – говори, не говори…ничего не понимает!
– Оригинально, – Петя закрыл дверь.
Завалившись на кровать, он снова взялся отгадывать слова.
– Животное с длинным носом, представляющее угрозу для санитаров леса, – зачитал он.
– Муравьед, – в купе вошел профессор, – еле успел…пришлось в совсем другой вагон заскочить…
На стол легли какие-то пакетики, пиво.
– Это Вам, – Павлодарский протянул ветерану пушистый комочек, – Оренбургские носочки. Носите на здоровье, не мерзните.
– Особенно в Узбекистане, – буркнул Петр.
Спустя несколько минут, в купе принесли чай.
– Прошу, – Павлодарский достал пирожок, протянул его Пете, – с брусничкой.
Молча приняв протянутый продукт, и сунув его в пасть, Петя отодвинул рукой стакан с чаем. Взял принесенную бутылку, снял пробку, заткнул горлышко пальцем, взболтал, сурово посмотрел на соседей и опрокинул ее в горло. Павлодарский сел рядом с ветераном. Петя сделал несколько глотков, остановился. Внимательно посмотрел на бутылку, понюхал, откусил пирожка и аккуратно поставил на стол.
– Ненавижу Оренбург, – вытаскивая из пирога щепку, Петя вытер сбежавшую слезу, – ни выпить…ни пожрать.
Глава 13
Дети Карацупы
Граница дело серьезное. Если ее нет, значит нет ничего. Поэтому шлагбаум, стоящий в степи, пустыне и между гор, в сопровождении пса и человека, должен быть. Не важно, что их можно обойти, граница это символ, а не преграда, с одной стороны, и источник заработка таможенников и пограничников с другой. Граница между Россией и странами ближнего зарубежья, носит абстрактный характер, явно выраженный на бумаге, и туманно в реальности. Было бы глупо бегать по пустыне и ледникам, в поисках формальных нарушителей с тюками контрабанды. Поэтому представители государства, вклиниваются как отсосы на те участки, по которым народ ходит либо ездит. А что до не огороженных мест, то проход через них целиком ложится на совесть преступных элементов, которых предупреждают щиты: «Стой –запретная зона!», или «Сюда нельзя!».