Центурион
Шрифт:
– Будем считать, что шеф уцелел. Где может прятаться или быть спрятан наш Фантом? Скорее всего, в запертом отсеке. Инспектор – теперь дело за вами, попробуйте пощупать ментальный след живого.
Кравич прислонился к стене и погасил фонарь, этого оказалось мало – он зажмурился, фиолетовые круги плавали на фоне закрытых век. Минуты шли, Егерь терпеливо ждал в темноте, не дыша, боясь словом, жестом, даже мыслью помешать псионику. Наконец, вспыхнул свет – Кравич открыл глаза, включил фонарик, он задыхался, как после быстрого бега,
– Разум Милосердный! Мастер советник, я не могу… Ментальный след наших мертвых ребят… Он везде. Им больно, они словно кричат.
– Попробуйте еще, Фил. Пройдем подальше, пробуйте снова, я надеюсь на вас. Мы посчитаемся – Ролан заплатит за все, обещаю, нужно только отыскать Аналитика.
Они прошли два десятка шагов, Кравич опять погасил фонарь и замер, ловя в сторожкой тьме незримый след живого.
– Кажется… сюда. Мне так хочется быть полезным, но я двоечник среди псиоников, а тут еще экранирует металл…
Они прошли еще пятьдесят шагов, свет фонаря отразился от блестящей стали пола, высветил россыпь темно-коричневых засохших капель и черное, шершавое, в навек застывших оспинах расплавленного металла, пятно подпалины – огненный след излучателя. Место хранило ауру трепещущей, яркой боли, пронзительные тона отчаяния, льдистый холод страха и потрясение безмерного – запоздалого – удивления.
– Вы слышите? Разрази нас чума… Стук! Там кто-то стучит.
Егерь замолотил рукоятью пистолета по монолиту бронированной двери, постукивание с той стороны сначала прекратилось, потом повторилось, теперь уже в рваном ритме, намекающем на некий смысл.
– Ритмическая азбука.
– Что это означает?
– Тихо… Это он, это Фантом!
Инспектор придвинулся поближе, преисполнясь уважения к познаниям Егеря, постукивание то учащалось, то замедлялось, оперативник хмурился, пытаясь уловить смыл на слух.
– Он при смерти, Фил. Там, внутри, нехорошо… Вы чувствуете?
– Ничего не чувствую, отсек экранирован лучше некуда. Интересно, какие-такие дела там творили черепки?
– Сейчас уже неважно, нам любой ценой нужно вскрыть дверь и как можно быстрее – там нет вентиляции.
– Ее не вскрыть, здесь простой кодовый замок, без пси-команд, без электроники.
Егерь дотронулся до холодного металла, сам не зная, зачем, приложил к нему раскрытые ладони, дверь глухо молчала, стук прекратился. “Это гробница, чрево, в которое отправляются умирать.” Егерь подумал о запертом в тесном пространстве человеке – как выдержал бесконечные, безнадежные часы преданный Аналитиком Фантом?
– Как вы думаете, Фил, излучатель возьмет металл?
– Шутите, мастер советник…
– Не шучу, я думаю вслух. Попробуем подобрать шифр?
– Безнадега. Мне жаль старика, но я не вижу выхода. Разве что… Вы ведь умеете стучать код – спросите совета у него самого.
Реализация идеи Кравич заняла
– Он ответил “Спрошу”.
– Что?! Генерал хочет сказать, что их там двое?
Возможно, сказался абсурдный ужас бесконечных часов ожидания, который исподволь подтачивал рассудок оперативника. Егерь похолодел, в животе устроился тяжелый ледяной комок. Фантом – безумец? Или это вовсе не Фантом? Кто знает, что за существо ждет за запертой стальной дверью – шефом Департамента мог свободно назваться любой.
– Пусть он ответит.
На этот раз ожидание затянулось, слабое постукивание возобновилось спустя четверть часа.
– Диктует шифр замка…
– Холерство! Наш шеф, случайно, не всемогущ?
– Или свихнулся. Сейчас посмотрим… Светите, Кравич.
Егерь твердо, одну за другой прижимал маленькие кнопки. Замок нехотя, лениво щелкнул, в утробе двери что-то сердито и печально проскрипело.
– Крутите ручку. Готово.
Дверь дрогнула, в лицо наблюдателям ударил спертый, горячий воздух, Егерь ждал, взяв оружие наизготовку. Плечом к плечу с ним рядом стоял Кравич. Открылась обшитая металлом коробка отсека.
– Разум Милосердный!
Шеф Департамента Обзора сидел на полу, расстегнув ворот мундира, бессильно уронив голову, он поднял лицо – короткие волосы слиплись от пота, облик изменился почти до неузнаваемости – иссиня-черные круги под глазами, ввалившиеся щеки, хищный оскал зубов.
– У вас есть вода?
– Минеральная.
Фантом сосредоточенно опустошил флягу.
– Это было прекрасно. Спасибо, Егерь. Спасибо и вам…
– …Инспектор Кравич, мой генерал.
– Спасибо, инспектор. Поверьте, не забуду… Не забуду никого – ни тех, ни других.
Первый наблюдатель Каленусии, ощерясь от усилия, встал, заметно покачнулся, заставил себя выпрямиться, ловя ускользающее равновесие.
– Что с Пирамидой?
– Блокирована, без энергии.
– В городе?
– Стрельба.
– Аналитик?
– Заперся с мятежниками в командном центре.
– Наши люди?
– Деморализованы.
– Столичные власти?
– Молчат.
– Ну что ж, у нас есть дело, господа!
– Командуйте, шеф. Мы с вами.
– Не сомневаюсь, Егерь. Для начала – мне нужен портативный сайбер помощнее, с автономным питанием.
– Насколько помощнее?
– Чем мощнее, тем лучше, но размеры и вес должны оставаться в пределах разумного – нам его носить с собой.
– Я, кажется, знаю, что нам подойдет. Тут неподалеку склад… Я схожу с фонарем.
Кравич вернулся через полчаса, волоча за собой за собой увесистый предмет. Конструкция, снабженная ногами, превосходила размерами обычный сайбер и напоминала то ли собаку, то ли зрелого упитанного поросенка. Подобие головы (консервативная имитация привычного) крепилось к туловищу короткой, толстой шеей, с ошейника свисала, побрякивая, длинная цепочка.