Цепкие лапы родины
Шрифт:
– Вслепую пушка лупит, наотмашь шашка рубит
И ворон большекрылый над битвою кружит
А пуля, знаю точно, кого она не любит
Кого она не любит – в земле сырой лежит!..
Клинок ты мой холодный, конек ты мой голодный
Не плачь моя мамаша, что писем нет давно
Не будет он напрасным, наш подвиг благородный
И время золотое наступит все равно!..
Не надо мне награды, не надо мне пощады
А дайте мне винтовку и дайте мне коня
А если я погибну, то черные отряды
Пусть черные отряды отплатят за меня!..
– Браво, браво! – похлопал в ладоши Микола –
– Дим, ты видишь, Рина совсем загрустила. Девушке и так нелегко, а ты еще своими зловещими песнями ее травмируешь! – отозвалась Света.
– Налейте еще по-децелу* и я спою что-нибудь более оптимистичное – предложил Микола.
Получив в руки гитару, он устроился поудобнее, провел пальцами по струнам и запел – резко и грубо:
– Ничего, ничего, ничего, сабля, пуля, штыки - всеравно
Ты любимая, да ты дождись меня… и я приду,-
Я приду и тэбэ обойму… если я не погибну в бою,
В тот тяжелый час, за рабочий класс, за всю страну!..
Мы победим, за нас весь шар земной
Разрушим тюрьмы, всех врагов разгоним
Мы наш мы новый мир построим, свободного труда
И заживем коммуной мировой!..
Кто-то похлопал в ладоши.
– Круто – отозвался Вован.
– Немножко старомодно, но вполне оптимистично – выразил общее мнение Коля.
Курящие пошли в подъезд покурить. Возникла некоторая пауза. Воспользовавшись моментом, Микола и Регина перешли в соседнюю комнату. Микола сел в кресло, поджав ноги, Регина забралась ему на колени, положив голову на плече. Микола ласково провел руками по ее спине.
– Риночка, лапочка, ты меня любишь?
– А разве я тебе уже не говорила об этом?
– Говорила. Но хотелось бы услышать это еще…
– Люблю, люблю, люблю!!! – Регина подняла голову и страстно поцеловала его в губы…
– Знаешь, у меня в жизни бывали всякие увлечения, я думал, что это любовь. Но, время проходило, все забывалось. А когда я встретил тебя… Со мной никогда еще такого не было. Только сейчас я понял что ты и есть та самая моя «половинка» о которой мечтает встретить каждый… Мы с тобой уже знакомы почти пол-года, но мои чувства ничуть не остыли, напротив, меня тянет к тебе все больше… Когда мы долго не видимся, я скучаю о тебе все больше. Сейчас, когда нам предстоит расстаться… Я не знаю, как смогу прожить эти два года… Скажи мне, ты меня ждать будешь?!..
Регина смотрела ему в лицо, ее глаза наполнились слезами…
– Николя… Мальчик мой!.. Зачем ты спрашиваешь?.. Ты сомневаешься?..
Они еще сидели и шептались в полумраке комнаты, когда голоса из соседней комнаты стали слышаться сильнее. Было понятно, что говорят про них. Послышался приглушенный смех.
– Что они про нас подумали?! – прошептала Регина.
– Думаю то, что надо… То что любой подумал бы про нас на их месте.
Регина улыбнулась сквозь слезы.
– Помнишь, ты обещал мне спеть песню, которая мне так понравилась?
– Да-да, помню. А ты плакать больше не будешь?
– Постараюсь.
Микола, поднялся с кресла, аккуратно пересадив девушку на диван, взял в углу комнаты гитару, сел на стул возле окна и, настроив струны, тихо и медленно затянул:
– Сбивая черным сапогом с травы прозрачную росу
Наш караул идет вперед и каждый к своему посту
И каждый думает о том, что дома ждут и письма пишут
Любимый милый дорогой, тебя я жду, тебя я слышу…
А мне все чаще снится, как свадьба веселится,
Знакомые все лица, все «горько» ей кричат.
Любить ты обещала… Но слово не сдержала…
Лишь только написала, - «Ты все поймешь, солдат!»
Микола замолчал, отставив гитару в сторону.
– Риночка, ты ведь не напишешь мне такое?...
Расходились уже поздно вечером. Микола вызвал такси, попросив довезти до улицы Ленинской. Ему не хотелось расставаться с Региной, он интуитивно старался растягивать даже эти последние минуты. Он еще медленно шли до дома, останавливались по пути, обнимались, целовались в тени деревьев. Но вот путь окончен. Они зашли во двор ее дома. Дальше надо было соблюдать осторожность, чтобы не попасться на глаза соседей.
– Завтра к десяти утра я еду в военкомат. Ты меня проводишь? – спросил Микола.
– Да, отпрошусь у преподавателей…
– Ну тогда до завтра?...
– До завтра…
Страстно поцеловавшись, они быстро разошлись в разные стороны.
* * *
Было пасмурно. С неба моросил мелкий дождик. Под ногами расплывалась слякоть. Микола стоял у дверей районного военкомата со старым походным рюкзаком возле ног. Рядом топтались еще десяток таких же как он, коротко остриженных полупьяных парней, одетых кто в старое тряпье, кто вовсе в какие-то лохмотья. Здесь же стояла плотная толпа провожающих – девушки, родители, друзья или просто халявщики: Ребята периодически отходили до ближайших подъездов выпить стопку-другую водки. Возле угла валялись несколько пустых бутылок из-под «Тыгдынской»*.
Возле Миколы довольно твердо на ногах стоял Коля. От него резко несло свежим перегаром, но явных признаков пьяни не подавал. Диман что-то бормотал под нос и периодически хихикал. По всем признакам он был «по-опкуровке». Коля что-то говорил, но Микола его не слушал. Он старательно озирался по сторонам. Вот его позвали в военкомат. Пройдя мимо дежурной части по грязному мрачному коридору, где сновали туда-сюда какие-то мрачные люди, кто в зеленом, кто в гражданке... Зашел в кабинет. Человек в форменной темно-зеленой куртке с погонами что-то нудно говорил ему, потом протянул маленькую малиновую книжечку – военный билет. Микола машинально взял его в руки, расписался в журнале. Через пять минут он вышел на крыльцо. В этот миг со стороны трамвайной остановки показалась фигурка девушки в серебристо-синей короткой куртке с капюшоном, в короткой юбке и сапожках. Микола помахал рукой, спустился по ступенькам и сделал несколько шагов к своим друзьям.
– Слава Аллаху, вот и Рина спешит!..
– Ой, извини, немножко задержалась, - прошептала Регина, кидаясь в объятья.
Они отошли в сторону. Девушка прижалась к нему, положив голову на плече. Говорить ничего не хотелось. Все давно уже было сказано. Их глаза и движения без лишних слов говорили сами за себя.
Тем временем большинство парней потянулись в сторону призывного пункта областного военкомата, расположенного чуть выше к железной дороге, в паре сотен метров от РВК.
– Здорово, служивый! Ну как, долги родине отдавать готов?! – послышался рядом бодрый голос Сани Тыквина.