Цепкие лапы родины
Шрифт:
«Я в учебку попал, дорогая, в увольнения пока не хожу,
Что касается жизни солдатской, то о ней лучше я помолчу.
Ты с подругами ходишь на танцы, я же строем все время хожу.
Ты руками волосы гладишь – без волос я все время хожу.
Ты с подругами ходишь на фильмы, я с друзьями в наряды хожу.
Вечерами ты книги читаешь, я сижу и уставы учу.
Ты тихонько с кровати слезаешь, и о чем-то мечтаешь своем.
Я же пулею с койки слетаю, от сурового слова «подъем»...»
– Ну, как то так, в общем.
Ты не представляешь как мне тоскливо без тебя. Бывает, задумаешься, вспоминаю тебя, наши встречи теплыми летними вечерами… Твои ароматные гладкие черные волосы, твои глаза… и вдруг грубый окрик и матюки возвращают в реальность. После отбоя плюхаюсь в койку, и снова хочется вспомнить о тебе, но, почти сразу вырубаюсь.
Что еще добавить, пиши, не забывай. Адрес на конверте. Пока служить буду здесь, а там – не знаю. Как карта ляжет. От меня здесь ничего не зависит.
Целую, жду ответа, как соловей лета! Твой Николя!»
Регина аккуратно упаковала письмо обратно в конверт, положила его в сумочку и вскоре выскочила из почты, поспешив домой. Дома, уединившись в своей комнате, она еще раз перечитала письмо, вглядываясь в каждую строчку, вдумываясь в каждое слово…
26 ноября по российскому телевидению сообщили, что антидудаевская оппозиция, вооружённая всеми видами оружия вплоть до танков, вошла в Грозный — однако они тут же были сожжены или захвачены. В танках на самом деле находились офицеры и прапорщики российской армии, завербованные Федеральной службой контрразведки в подмосковных танковых частях. Значительную часть танкистов пленили, многих из побросавших оружие пехотинцев — тоже. Однако в плен брали только солдат и офицеров славянской внешности, попадавшихся чеченцев расстреливали на месте выстрелом в живот…
7 декабря в Москву прибыли еще семь российских военнопленных и останки троих погибших при штурме Грозного. Этот печальный груз, именуемый у военных как «груз 200», в столичном аэропорту встречали без воинских почестей – тихо и скромно.Как нелегальные жертвы необъявленной войны.
* * *
Примерно через неделю, после обеда, когда у солдат имелось немножко свободного времени, в казарму вошел старшина и отдал дневальному стопку писем. Дневальный крикнул кого-нибудь из кубрика, за почтой. Один из солдат, взялся читать фамилии на письмах, остальные хватали полученные конверты, или выкрикивали фамилии адресатов.
– Шамрай!!!... – заорал солдат.
– Иду! – отозвался Микола.
Сразу два письма, одно из дома, другое от Регины. Микола вернулся в кубрик, присел на табуретку, возле окна и торопливо распаковал письмо Регины…
Что в нем было?! Кто знает, о чем может написать девушка своему далекому солдату. Приветствия, слова любви, обычное перечисление событий повседневной жизни. Что еще можно написать о скучной повседневности гражданской жизни… Однако почему-то именно этих писем, этих строк ждет с нетерпением солдат. Почему-то именно они так дороги…
– От телки!? – Послышался рядом голос.
Микола обернулся. Рядом стоял, улыбаясь, Серега Васильченков.
– Авжэж*! – отозвался Микола – как догадался?
– У тебя на роже написано! – Серега взял из его рук письмо и демонстративно понюхал.
– Шанель номер пять!
– Юмор в коротких штанишках! Иди лучше бляху почисть, а то уже «шанель» скоро надевать надо будет! – ответил Микола, выхватывая у него письмо…
После развода новобранцев отправили в лен-комнату*. Все сели за парты, замполит начал читать что-то нудное про российскую символику - про герб и флаг. Слушать было неохота, из головы не выходило письмо от Регины. Микола посмотрел в окно, возле которого сидел. Мимо учебки тянулась асфальтовая дорога, за ней виднелось небольшое двухэтажное строение – офицерский клуб, чуть левее – плац, чуть правее одноэтажный корпус санчасти. В промежутках между ними росли аккуратно подстриженные кусты и редкие высокие деревья. Вспоминалась Регина, ее гладкие черные волосы, ее звонкий голос, ее глаза… Вспомнилось как он обнимал ее в последние минуты перед их расставанием… Много бы он сейчас отдал, чтобы вновь обнять ее – крепко-крепко и прижать к себе сильно-сильно, как никогда еще не обнимал и не прижимал…
– Шамрай! – Замполит смотрел на него, – может ты знаешь, отчего у орла на гербе две головы?
Микола мигом выйдя из забытья, поднялся:
– А чего тут знать? …Мутант!..
Солдаты дружно засмеялись…
* * *
Массивная деревянная дверь с большими латунными ручками отворилась и из дверного проема быстро выпорхнула девушка в синей куртке с капюшоном, в короткой юбке и длинных сапогах. Ежась от холода, пряча лицо от мелкого мокрого снега, она спешила в сторону Александровского моста. Не успела она отойти и десятка метров от угла здания техникума, послышался окрик:
– Регина!!!
Девушка обернулась. Широко шагая в ее сторону решительной походкой, размахивая руками и по-лягушачьи широко улыбаясь, к ней топал Сашка Тыквин.
– Привет! Куда путь держишь?
– А ты что тут делаешь? – удивилась Регина.
– Да, я так, мимо проходил и тебя увидал. Решил, дай-ка подойду.
– Я вот, решила после занятий на почту зайти. Проверю, может письмо от Миколы пришло.
– И как он вообще, пишет?
– Да. Два письма от него уже получила. Оформила на почте себе абонентский ящик, теперь хожу проверяю не пришло ли чего.
– А че он тебе домой не пишет?
– Не хочу, чтобы родители мои слишком много знали. Мало ли что, получат его письмо, да прочитают. Или утаят от меня. У меня отец подозрительно относится ко всем парням, с которыми я знакома. В каждом потенциального соблазнителя видит.
– А ты на какую почту ходишь?
– На бульваре Победы, недалеко от областной больницы.
– Ну пошли вместе, мне тоже в том направлении.
Они зашагали к Александровскому мосту рядом.
– Ну и как там наш солдат, что пишет?..
Регина кратко пересказала содержимое писем: о том, что Микола попал во внутренние войска, находится сейчас в учебке в Московской области, привыкает к солдатской жизни. В последнем письме писал, что принял присягу, недавно ночью их подняли и построили, сообщили, что участились нападения на войсковые части, из-за чего руководство приказало усилить охрану. Возможно это из-за событий в Чечне.
Саня внимательно выслушал, потом спросил адрес войсковой части, где служит Микола. Постепенно они прошли улицу Ленинскую и вышли на центральную площадь.