Цепкие лапы родины
Шрифт:
Регина уже оттолкнулась от дна бассейна и заняла горизонтальное положение, собираясь начать очередной заплыв, как почувствовала, что ее кто-то схватил за ногу.
– Да мать твою!... – оборачиваясь, крикнула она, и в этот миг увидела сияющую как медный тазик с широкой лыбой рожу Сашки Тыквина.
– Привет! – Воскликнула «рожа», – как водичка?!
– Здорово. Ты либо, плавать решил научиться, или так, порезвиться пришел?
– И то и другое – не растерялся Сашка, - да и не я один!
Чуть поодаль в воде барахтался какой-то парень. Присмотревшись, Регина узнала в нем Вована. Когда он развернулся в ее сторону, она помахала ему рукой.
– Вы что сюда, всей шоблой притаранились?
– Нет, не шоблой… Тоесть не всей… Только я и Вован.
– А где же ваш вечный странник, пресловутый Диман?
– Нету с нами больше Димана! – Сашка скорчил трагическую мину на лице.
– Это как нету?
– Ты не поверишь, в армию слинял не попрощавшись…
– Подожди, как это в армию, его вроде бы не брали?..
– Его не брали, потому что бегал от военкомата, прятался, не хотел служить. Так аж до января продолжалось. Потом он с родителями поскандалил, со своей телкой поругался, и решил всем наперекор, наверное, чтобы всем стыдно стало, взять, да сходить, послужить. Пришел прямиком в кабинет военкома, - «Это я – говорит – Дуст, которого вы ищете! Пришел в армию служить хочу, в спецназ!» Ну они и рады – дурак сам явился. Без всякой медкомиссии его за пол-часа оформили, и в этот же день, спровадили на службу.
– Вот это прикол! Не ожидала от него такого!..
Какое-то время Регина еще поплавала в бассейне, прыгнула с тумбы ласточкой в воду, проплыла десяток метров под водой, а когда вынырнула послышался свисток тренера. Все начали вылезать из бассейна. Через пол-часа Регина, одетая, с курткой и сумкой в руках вышла в фойе и встав перед зеркалом расчесывала волосы. К ней подошли Сашка с Вованом.
– Пойдем вместе до остановки!
– предложил Сашка.
– Да я вообще-то еще долго буду!
– Да ничего, мы пока подождем тебя. Посидим, поохаем, яйцами погрохаем…
– Ну, погрохайте погрохайте, а я послушаю.
Сашка и Вован присели на сидения рядом. Регина старательно расчесала и уложила волосы, неспеша достала косметичку, подкрасила ресницы, подрисовала тени, провела кисточкой с мягкой помадой по губам, придав им темно-вишневый цвет, покосилась в сторону сидений. Ребята действительно продолжали сидеть, ожидая ее. Девушка присела на сиденье, натянула сапоги, надела куртку, накинула капюшон и направилась к выходу. Сашка и Вован синхронно поднялись и поспешили к ней…
* * *
Вновь прибывших солдат разместили в одной из казарм, длинного серо-зеленого поблекшего строения, смахивающего на барак. Старшина забрал вещмешки, выдал постельное белье и одеяла. Когда они застилали койки, к ним подошли несколько солдат. Сразу бросалось в глаза – широко расстегнутый ворот кителя, с огромной толстой подшивой, пришитой черными нитками. Они были без поясных ремней и без шапок.
– Вот, что духи, - начал один из них – ваш призыв очень дохлый, даже меньше, чем черпаков*, так что шуршать будете как мухи. Черпаки вас уже заждались, им уже по сроку службы напрягаться не положено, а приходится.
– Бухло есть? – спросил другой подошедший высокий светловолосый «дед».
– Нету, - пролепетал Калина и тут же получил удар кулаком в грудь, от которого отлетел к стене.
– Сами с будуна, а не подумали, что тут дедушки сидят, уже неделю водку не кушамши! – нарочито- грозно рявкнул низенький коренастый солдат с жиденькими светлыми усами.
– Встать в ряд, коротко и ясно доложить, кто такие и кто откуда, – потребовал длинный белобрысый солдат с сержантскими погонами.
Выстроившись возле кроватей, прибывшие поочередно называли имя, фамилию, из какой области родом. Пара «дедов» что-то сказали про земляков. Очередь дошла до Миколы.
– Город Приокск, рядовой Шамрай! – угрюмо доложил он.
– Как… Как?.. Рядовой Самурай?!.. – ухмыльнулся сержант.
Все засмеялись.
– Духи! Отставить смехуечки!… Ладно, будет тебе кликуха «Самурай»!
Представились остальные. Почти всем сразу подобрали клички.
– Воробей! – заорал сержант.
Из глубин казармы прибежал невысокий коренастый солдат, коротко стриженный, наглухо застегнутый, в шапке и с ремнем на поясе.
– Покажешь «новобранцам» где что, объяснишь, что им делать и в какую жопу они попали.
Воробьев Игорь, по кличке Воробей, пройдясь по казарме показал где-что находится, вышел на улицу. Повел по дорожке. По ходу движения показывал, где большой плац, где малый, где въездные ворота и КПП, где расположены ДОСы*. Показал столовую, автопарк, склад ГСМ, другие казармы, продсклад, вещевой склад, баня. Объяснил, что в части большой некомплект. «…Около половины солдат от тех, что положено по штату. Из них 2/3 деды – призыв осень 93-го года. Самый большой призыв за последние три года. Их набирали последних на полтора года службы, поэтому все кто мог в него влезли. Даже специально в марте 94-го допризвали еще немного, специально перед приказом, чтобы успели под осенний призыв попасть на полтора года. А уже после них призывали на два года. Сейчас деды все нервные, пошел слух, что в связи с войной и некомплектом их призыву до двух лет срок продлят. Приказ должен был быть 26 марта. Уже конец апреля, а его до сих пор нет… Так что не пугайтесь, но «гасить» вас будут по-черному. Особенно если залет у кого какой. Предназначение части - охрана объекта. Какой-то завод с военной продукцией. Первое время вас на охрану ставить не будут, будете по хозяйству хлопотать, да в наряды ходить.»
Вечером наконец-таки подали команду «отбой», Микола и другие духи пошли спать. Проходя мимо лен-комнаты он слыхал, как кто-то из дедов говорил, что сегодня «хороший» дежурный по части дежурит. Дежурный по роте был один из сержантов – срочников. Из дедов почти никто спать не пошел.
Ночью он проснулся от криков. Духов заставили подняться, одеться и построиться на взлетке. По казарме, шатаясь, чкались пьяные деды. Один из них с наглой тупой деревенской рожей, долго распинался, как он «родину защищает». Чтобы им, духам служба медом не казалась, каждую ночь им будут «дедовщину» устраивать. А для начала все должны отжаться по пятьдесят раз… Кто плохо отжимался, получал сапогом по ребрам. После отжимания потребовали приседать в противогазах… Издевательства и побои продолжались до трех ночи. Деды начали уставать. Кто-то пошел спать. Оставшиеся потребовали вымыть всю казарму, после чего разрешили измученным духам «отбиться»…