Цепная реакция
Шрифт:
– Странно как-то, – все не сдавался Кленов. – Обычно на такие дела без разведки не ходят. Или наколка нужна.
– Не спорю, – кивнул Бухаров. – Директор явно что-то не договаривает. Но он в данной ситуации – терпила, и по душам с ним я потолковать не могу. А жаль… Дыба по нему рыдает… А ты понаблюдай… Скоро переаттестация – отличный повод уточнить про нетрудовые доходы. Верно?
Леха Быков, человек с незаконченным средним техническим образованием и перебитым носом, сидя на лавочке во дворе базы отряда, шомполом начертил на земле относительно прямую линию и поставил на ней крестик.
– Представь, что это – граната. Упавшая, типа на землю. При взрыве «эфки» на свет появляется от двухсот до трехсот осколков, прикинь…
– До четырехсот, – поправил художник-взрывотехник Толик Репин, взявший себе творческий псевдоним Пикассо. И иногда в рапортах по запарке подписывался именно так. Разнесет подпольный нефтезавод и подпишется «Пикассо», – и перестань засорять родную речь словами-паразитами. Прикинь, типа… Тошнит, ей-богу.
– Пусть даже четыреста. Если принять, что они во все стороны разлетаются равномерно, – Леха начертил исходящие из крестика лучи, – то половина из них в землю уходит… Еще почти половина – в небо… А из оставшихся, чтобы, скажем, с пяти метров в ростовую фигуру попасть, под нужным углом летит всего ничего! Прикинь! Получается, что вероятность поражения осколком – ноль целых хрен десятых и, следовательно, «эфка» – полное фуфло. Как это понимать?
Репин, помимо удостоверения имевший в кармане диплом инженера-технолога, обоснованно возразил:
– Ну, во-первых, тому, в кого осколок все же попадет, твоя теория уже до одного места. Ему и хрена десятых достаточно будет… Наш преподаватель по математике утверждал, что если количество патронов, израсходованных всеми странами во время Второй мировой войны, разделить на общее количество убитых и раненых, то окажется, что в цель попадала только одна пуля из двадцати пяти тысяч. Одна из двадцати пяти тысяч. По твоей логике выходит, что и огнестрельное оружие – тоже фуфло? Нет. Во-первых, тут обычная арифметика не работает. А во-вторых, граната – это не только осколки. Про ударную волну не забывай. И про психологический фактор.
– И я думаю, что тут что-то не вяжется. Если б на деле так было, то гранаты в бою никто применять бы не стал. А ведь на одних только растяжках сколько народу подорвалось… Но мысль, в принципе, интересная. Проверить бы, а?
– Можно и проверить… Если только на мышах. И чтоб зеленые не узнали.
– Или на женщинах, блин…
Взрывотехник встал с лавочки и, положив руки на затылок, сделал несколько энергичных наклонов и поворотов корпусом.
– На женщинах нельзя… Не толерантно… А чего это ты так на милых дам? Из-за развода? Вроде уж три месяца прошло, успокоиться должен. Что у тебя, кстати, на личном фронте?
– Проводятся активные оперативно-поисковые мероприятия, – вяло сообщил Быков, убирая шомпол в автомат. – Пока мимо. Чего этим дурам надо?
– Джентльмены, ваша очередь! – прервал рапорт бочкообразный опер Соломин, в прошлом силовой жонглер.
Что может быть занятней, чем метнуть с пяти метров в голову лучшего друга и коллеги топор? Пожалуй, если только метнуть с трех метров вилы. Сию нехитрую житейскую мудрость и использовали оперативники отряда милиции специального назначения во время скучных дежурств. Хоть какое-то развлечение.
Джентльмены неспешно вышли на середину огороженной площадки, где метрах в десяти друг от друга были установлены два сильно покоцанных деревянных щита. На дереве – следы запекшейся крови. На земле возле – небольшой арсенал холодного оружия: пара ножей, копье, метательный топорик, вилы с прямыми зубцами и даже гигантский секатор для стрижки кустов.
Каждый встал спиной к своему щиту.
– Ты, Леха, на эти мероприятия только зря время тратишь. Пока семь раз примерять будешь, тебе самому отрежут, – заявил Репин, беря нож и демонстрируя его Быкову. – Любовь должна быть подобна взрыву. Это я тебе как взрывотехник говорю. Чтобы раз – и наповал! А выбирать…
С этими мудрыми словами он примерился и резко метнул инструмент в коллегу. Быков успел уклониться, нож воткнулся в щит точно против того места, где он только что стоял.
– …Выбирать можно стиральную машину, но не жену, – закончил художник.
Напарник в качестве ответного слова выбрал топорик.
– Сперва ж познакомиться нужно. Узнать, что за человек. А потом уже влюбляться…
Раз! Вращаясь со скоростью барабана стиральной машины, топорик полетел в сторону художника. Если вам в голову летит топорик, первое правило – не паниковать. Не дергаться и не гадать. Паника – причина всех бед. Надо просто отследить траекторию полета, быстро произвести в уме математический расчет и отклониться в нужную сторону. Репин с математикой дружил, а уж про хладнокровие и говорить нечего. Столько на своем веку навзрывал, что ни одному ваххабиту не снилось. В результате он без труда ушел от смертельного оружия, уклонившись влево. Но не тут-то было. Ударившись рукояткой о щит, боевой инвентарь отскочил и едва не перерубил живописцу икроножную мышцу. Но чуть-чуть не считается.
– Я ему про взрыв, а он мне про тление… И где ты знакомиться собираешься?
– Не знаю. – Здоровяк Быков с легкостью антилопы отскочил от летевших в него нептуновских вил. – В ночной клуб сходить можно. Как раз сегодня собирался…
Он выдернул вилы из щита, взял на изготовку и, коротко размахнувшись, метнул обратно в лучшего друга. Тот по-скорому рухнул на травку, а потом так же быстро вскочил.
– Ну-ну… Леха, любовь не ищут! Это не грибы. Вот моя Ленка иногда спрашивает: «Толик, а за что ты меня любишь?»… – Анатолий медленно поднял над головой топорик. – Убить хочется! Вот так бы взял и…
Топорик, просвистев в шаге от отпрыгнувшего коллеги, с глухим стуком воткнулся в многострадальный щит.
– …и ответил. Н у, что за вопрос такой идиотский? Люблю, и все!
– То-то вы постоянно воюете, – усмехнулся разведенный, примеряя к руке африканское копье для охоты на слонов.
– Ну, допустим, не постоянно. Раньше был такой закон, назывался… – Репин снова плюхнулся на песок, пропуская летящее орудие над собой, – …закон единства и борьбы противоположностей. Сейчас его, правда, вроде отменили, но мы все равно по нему жить продолжаем.
– Брэк, джентльмены! – прервал спорщиков третейский судья Соломин. – Можно оправиться и сменить памперсы…
Ночной клуб «Черный коралл» считался в Юрьевске заведением если не элитным, то по крайней мере не для плебса. Во-первых, цены на входной билет отличались шаловливостью. А во-вторых, местная служба безопасности была укомплектована умелыми парнями, на глаз отличавшими серьезного человека от неадеквата. При этом постоянным, вменяемым посетителям те же умелые парни вниманием особо не докучали, деликатно закрывая глаза на некоторые их кокаиновые причуды. Главное, чтоб не бузили и не оскорбляли своим видом человеческое достоинство.