Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером
Шрифт:
— Что ты вспомнила?
— Ездили мы со Славиком к одной его знакомой. Лена ее зовут! — Было слышно, как там по квартире с визгом и грохотом носятся близнецы. — Вы меня слышите?
— Да слышу, слышу… Адрес какой у твоей Лены?
— Возьмите чем записать, я продиктую.
— Говори, так запомню.
Каждое слово, сказанное девушкой, отпечаталось в памяти Д.Д. фотографически, иногда это еще получалось. Теперь он мог представить себе этот адрес как напечатанный на машинке листок. Старый трюк уголовника, игра в прятки с одолевающим старческим склерозом.
Задний верзила покачнулся, отделился от стены и двинулся к телефонной будке. Круглое его лицо с бесцветным ртом и светлыми бровями было абсолютно невыразительно.
— А у вас вышло что-нибудь? — спросила Лиля. Д.Д. по звуку ее голоса догадался, в голове девочки в эту минуту опять прокрутилось от начала до конца все происшедшее, и она, наверное, сильно побледнела. — Я дура, я глупость спросила?..
— Глупость, — подтвердил он и повесил трубку. Рука в серой кожаной перчатке распахнула дверь автомата.
— А все, я закончил, — сообщил Д.Д. и послушно вышел наружу. — Поехали, ребята! Где тут у нас останавливается пятый троллейбус?
Рука в перчатке указала направление. Судя по движению, рука эта была тяжеловата излишне, и уж точно в перчатку был зашит свинец.
«Стало быть, Людмила Петровна? не ушла, — уютно устроившись на боковом сиденье медленно ползущего троллейбуса, размышлял Д.Д. — Вероятно, ее приставили к девочке так же, как этих ко мне?.. — Без особого любопытства он изучал застывших на детских местах своих верзил. — Впрочем, все это ерунда. Главное, чтобы беглый солдатик оказался именно по этому адресу. Он, конечно, запуган. Он, конечно, все уже понимает. Он уже, наверное, перед выбором, так что теперь главное — встретиться со Славиком и узнать, кто ему подарил всю эту прелесть, а там уж можно действовать!»
Грязно-желтые двухэтажные домики смыкались вокруг довольно обширного двора. Двор был густо обсажен тополями. Летом здесь можно было задохнуться от теплого тополиного пуха, но сейчас было опрятно и между деревьями пусто.
После поездки в троллейбусе телохранители немного изменили тактику. Вероятно, им просто надоело. Теперь оба они держались позади, но интервал уменьшили до трех-четырех шагов. Д.Д. прислушался.
Строение, куда он вошел, с трудом отведя тугую дверь, было очень старым и имело классический черный ход, что Д.Д. очень устраивало. Он даже хотел попросить одного из своих соглядатаев сделать крюк и зайти с другой стороны, но воздержался. По чисто вымытым потертым каменным ступеням он поднялся на второй этаж и сразу нашел кнопку звонка нужной квартиры.
Где-то была допущена ошибка. Со всею ясностью Д.Д. вдруг понял это. Неправильно сказанное слово, неверно понятый жест. Где-то нужно было остановиться и повернуть назад. Но он не понимал, где, и поэтому не мог остановиться.
Окна, выходящие на лестницу, — маленькие пыльные квадраты — плохо пропускали свет. Телохранители топали ногами и оба кашляли.
За дверью, за тонким слоем высохшей краски, за прогнившей деревянной панелью что-то происходило. Д.Д. зачем-то поднял руку, прислушиваясь. Шаги, голоса, звон расколовшейся рюмки, женское истерическое всхлипывание. Д.Д. надавил кнопку еще раз и, приняв решение, коротко приказал:
— Мальчики, давайте-ка сюда. Ломайте дверь!
Один из телохранителей по-военному сразу подчинился. Какие все-таки у Чекана вышколенные ребята! Он отошел, ленивый и крупный, в другой конец площадки, не без удовольствия сделал несколько порывистых шагов и широким плечом ударил в дверь, в шелушащуюся краску. Гнилая древесина треснула, но сразу не поддалась. Очень хороший, крепкий замок.
«Сейчас, — Д.Д. ощутил азарт охотника. — Сейчас я опоздаю!»
— Помогите! — крикнул в квартире женский голос. С другой стороны двери приблизились мужские шаги. — Помогите!
Чьи-то руки не могли справиться с щелкающим замком. Женский голос затих.
Тяжелое плечо еще раз налетело на преграду, где уже образовалась трещина, но дверь держалась.
— Ты, стой! — крикнули внутри, и тут же ударили один за другим четыре одинаковых выстрела.
Пули прошли сквозь дверь, как сквозь мягкую бумагу, они с визгом отрикошетили от пола во тьме лестничной площадки. Телохранитель отряхнул стружку со своей щеки, вытащил пистолет. Д.Д. отступил за угол и опять приказал:
— Давай ломай! Чего замер, как на похоронах тещи? Чего задумался? Работать надо!
При следующем ударе плеча серый плащ расстегнулся, и кожаная кобура из подмышки съехала почти на грудь. Телохранитель смотрел почему-то весело. У него были круглые глаза идиота.
Наконец дверь упала. Из темноты квартиры в лицо пахнуло тяжелым запахом пота и гари.
Присев на корточки, Д.Д. разглядывал труп, лежащий на полу у самого входа. Это был очень молодой человек, коротко стриженный, прыщавый, в выгоревшей военной форме. Старик провел пальцем по небритой щеке мертвеца и закрыл ему глаза. Веки мальчишки были еще теплыми, казалось, они сейчас вздрогнут.
«Ну что же ты, Славик? — подумал Д.Д. — Как же ты допустил, чтобы они убили тебя? Это ты должен был их убить. Или ты был еще совсем свежий? Может быть, ты еще и не знал, что должен кого-то убить? Может быть, они застукали тебя в самый счастливый, в самый интимный момент твоей жизни? В любом случае ты дурак. Пожил бы еще пару минут, ответил бы мне на пару вопросов, потом бы и умер».
Непонятно зачем телохранители подняли дверь и приспособили на место. Это была небольшая отдельная квартира, когда-то перестроенная, видимо, из разрезанной на куски огромной коммуналки. Д.Д. прошел через комнату в маленькую кухоньку.
Возле узкой двери, выходящей на черный ход, на полу валялся автомат Калашникова. Д.Д. носком ботинка постучал в дверь. Она оказалась заперта снаружи.
«Еще два трупа, — думал он, возвращаясь в комнату и разглядывая мертвую женщину, лежащую в кресле. — Еще два трупа и никаких следов. Где их теперь искать, эти следы!?»
Он тщательно осмотрел мертвую.
Школьница, лет семнадцати, не больше. Черная мятая блузка и вытертые, штопаные джинсы выдавали ее детские пристрастия. Убили ее сразу, похоже, одним выстрелом, но крови нигде не видно. Маленькая головка запрокинута на круглую мягкую спинку кресла, и глаза смотрят с испугом и недоверием. Маленькая ручка вцепилась в подлокотник.