Цербер. Дочь врага
Шрифт:
Ратмир… цепляюсь за его имя. Странное оно. Совсем ему не подходит. Да и вообще… все разговоры в окружении отца о нем были как от Цербере. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то называл его по имени. Я даже и не знала, как его зовут.
– Замолчи, Алина, пока снова тебе рот членом не заткнул.
Он что?! Он… с ней? Новый странный приступ тревоги зарождается внутри.
– Только проблему это не решит, – угрозы девушка совсем не боится.
– Эту не решит. Решит другую.
Мне неприятно думать, что они занимались ЭТИМ прямо
– Я думала, мы с тобой уже разобрались с прошлым. Но ты сорвался сразу же, как только оно замаячило на горизонте. Теперь нет уверенности в том, что ты продолжишь выполнять все мои рекомендации.
Молчит.
– Теперь держать себя в руках будет сложнее, понимаешь?! – напирает незнакомка. – Я вижу, что ты стараешься, но этого недостаточно. От того, что может спровоцировать тебя на агрессию, лучше держаться подальше. От нее нужно держаться подальше, – не знаю, как именно я это понимаю, но нутром чую, что сейчас женщина указывает на меня.
– Давай, на этот раз я сам решу, что мне делать?! Поезжай в город и копайся там в мозгах у своих психов.
По-моему, в ответ на последнее высказывание я слышу усмешку.
– Я не могу заставить тебя делать то, что я говорю, Валиев, но настоятельно советую…
– Алина, блядь! – недовольно рычит зверина.
Девушка вздыхает. Очень глубоко и шумно. Видно, она все же сдается.
– Таблеток хватит на неделю обычного приема, но если будет необходимость…
Возникает пауза. Я слышу какое-то движение, но разобрать, что именно делают Цербер и незнакомка не могу.
– Я все же надеюсь, что ты прислушаешься, Ратмир. Месть ослепляет. Она разрушит все, что мы строили все эти годы.
Мужчина ничего не отвечает. И по шагам, которые слышатся теперь, понимаю, что девушка покидает дом.
А я еще долго лежу и не шевелюсь. Мне нужно переварить информацию. Нужно как-то справиться с эмоциями, которые у меня вызвал случайно подслушанный разговор. Их много, и они разные. Я даже не могу уцепиться за какую-то конкретную, просто понимаю, что все вместе эти чувства не дают мне дышать.
Надеюсь, папа уже ищет меня. С его связями и возможностями это несложно. Быть может, уже сегодня получится убраться из проклятой лачуги.
Еще я мечтаю о том, что хозяин дома уйдет куда-нибудь, желательно на весь день. Вот только мужчина не спешит. Будто нарочно ждет моего пробуждения.
Собравшись с силами, поворачиваюсь на другой бок и встречаюсь взглядом с Цербером. Кажется, он выглядит сейчас более спокойным, чем вчера вечером и, безусловно, для меня это хороший знак.
– Долго спишь, – вместо доброго утра произносит мужчина. Но, кажется, точно хочет сказать совсем не это.
Теперь замечаю, как вспыхивают в его глазах порочные огоньки. По позвоночнику пробегает
– Мой отец убьет тебя, когда узнает, что я здесь, – сразу предупреждаю. – На этот раз точно убьет, – добавлю, вспомнив, что этого человека давно считают мертвым.
Мужчина ничего не отвечает, и это пугает. «Девчонке повезет меньше всех», – вспоминаю его же фразу, только больше нагоняя жути. Надеюсь, Цербер прислушается к этой Алине и будет глотать колеса по расписанию.
– Твой отец никогда не узнает, где ты, – на полном серьезе слышу в ответ.
Глава 12
Ассоль
– И что ты задумал? В чем твой план? – имею наглость спросить.
Это ведь очень странно звучит: хочет шантажировать отца, при этом тот никогда не узнает, где я. Что это значит? Все равно убьет? Разрежет в итоге? Застрелит, когда получит то, чего хочет? Чего этот мясник вообще хочет?
А я ведь слышала про месть. Видно, Цербер давно вынашивает этот план. Ну, не конкретно этот, связанный со мной, а вообще. Непонятно только, для чего он скрывался столько лет? Неужели, нет ресурсов на осуществление своих целей?
– Тебе знать не положено, – отрезает. – Меньше знаешь, крепче спишь, слыхала такое?
Со мной Цербер говорит по-другому, ни как со своей Алиной. Меня почему-то пронзает злостью, когда вспоминаю ее. Вроде и не знаю, что за человек, а уже люто ненавижу.
– Мне страшно… – говорю вполне искренне. Завтрашний день кажется таким размытым, будто его вообще может не наступить. А Цербер… он что-то задумал, но со мной делиться не намерен, и я даже не знаю это больше пугает или бесит.
А еще меня напрягает его взгляд. Мрачный и тяжелый. Такого я еще не видела. Точно все за миг усложнилось. Буквально за ночь, пока я спала. И я не могу уловить, что именно.
– Не стоит давить на жалость. Если слышала обо мне, то знаешь – нет у меня ее, – усмехается так, точно гордится этим своим качеством.
Его ответ ледяным холодом проносится по легким, сбивает мое едва слышное дыхание.
– Тогда зачем помог мне, когда машина застряла?
– Что у тебя за привычка такая: языком чесать не по делу? – отвечает вопросом на вопрос.
– Вообще-то… – хочу возразить, потому что в корне не согласна. Но по глазам громилы вижу, что лучше не стоит. И хрен знает, какая может быть реакция. Он же псих, получается…