Церковная старина в современной России
Шрифт:
Было объявлено и о необходимости внесения поправок в ФЗ № 94 «О размещении заказов на поставки товаров, проведении работ, оказании услуг для государственных и муниципальных нужд», что предусматривало обязательное проведение тендера или конкурса (в том числе и на реставрацию памятников архитектуры), основным условием которого традиционно является дешевизна предлагаемого проекта. Министр культуры сетовал, что конкурс «выигрывает фирма, которая дает меньше всего денег за ремонт (очевидно, предлагает провести ремонт за меньшие деньги, деньги все-таки дает государство. — А.М.), а потом эта же фирма-однодневка перепродает право ремонта, но уже за меньшие деньги, чтобы себе еще оставить прибыль…». Премьер, похоже, не без ехидства, заметил: «Всегда возникает вопрос: а почему же хорошая организация не предлагает нужных, конкурентоспособных цен, если потом она готова взять у какой-то маломощной организации подряд по более низкой цене? Но это отдельная тема, мы потом поговорим». Тема весьма знакомая для России, и сам премьер в курсе — это коррупция. Во время встречи
Уже 12 января состоялось внеплановое совещание членов рабочей группы правительственной комиссии по вопросам религиозных объединений, которая рассмотрела новую редакцию закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения» и нового закона о выделении государственных средств на реставрацию памятников культуры, находящихся в церковной собственности. Было решено к февралю устранить все «шероховатости». К их числу была отнесена возможность религиозных организаций претендовать на предметы из государственного музейного фонда. Из закона выпали пункты о запрете «изменения назначения возвращенного имущества и передачи его третьим лицам в течение десяти лет», т. е. были сняты ограничения на сдачу нового имущества в аренду и его продажу. Сам процесс передачи был регламентирован обращением конкретной религиозной организации в уполномоченный правительством РФ орган с заявкой, доказывающей ее право «на получение имущества». В качестве такого органа намечалось Росимущество. Об участии органов управления культурой и специалистов в области охраны памятников и музейного дела речь не шла вовсе: для чиновников передаваемые святыни и памятники — прежде всего имущество. Культура потом…
В тексте законопроекта «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» вопросы передачи памятников были вынесены «за скобки». Их регламентация возлагалась на уже существующее законодательство, которое лишь с определенной долей условности может быть названо «действующим»: как уже отмечалось, отсутствие важнейших подзаконных актов, в частности к закону об охране памятников культуры, так и не принятых до 31 января 2010 г., приводит к тому, что сам закон зачастую остается бездейственным.
Поэтому в проекте нового закона статья 1 определяет, что «особенности безвозмездной передачи государственного или муниципального имущества религиозного назначения, относящегося к музейным предметам и коллекциям, входящим в состав Музейного фонда Российской Федерации, и (или) архивным документам, входящим в состав Архивного фонда Российской Федерации, и (или) Национального библиотечного фонда определяются соответственно законодательством Российской Федерации о Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации, законодательством Российской Федерации об архивном деле в Российской Федерации, а также законодательством о библиотечном деле». Ее дублирует п. 6 статьи 3: «Передача объектов культурного наследия религиозного назначения осуществляется в порядке, установленном настоящим Федеральным законом с учетом особенностей, установленных законодательством об объектах культурного наследия». При этом статья 2 относит к объектам культурного наследия народов Российской Федерации только «здания, строения, сооружения», тогда как «движимое имущество религиозного назначения (предметы внутреннего убранства культовых зданий и сооружений или предметы, предназначенные для богослужебных и иных религиозных целей)» упоминается отдельно. Однако вряд ли стоит отнести эту формальную недоработку закона к попыткам защитить музейные коллекции. Пункт 7 статьи 3 определенно утверждает, что передача религиозным организациям зданий осуществляется только после предоставления расположенным в них предприятиям и учреждениям других помещений, обеспечивающих их функциональную деятельность (правда, лишь в случае отсутствия или недостаточности прочих площадей для таковой). Заявки религиозных организаций должны рассматриваться в двухнедельный срок, а осуществление передачи может занимать от 3 месяцев до 6 лет. Согласно статье 10.2, лица, чьи права могут быть нарушены грядущей передачей, могут обращаться «в уполномоченный орган», доказывая возможность нарушения собственных прав.
При этом статья 6.2 обязывает тот орган, в который поступило заявление, передать означенное в нем имущество «при отсутствии оснований для отказа в передаче, установленных статьей 7». Статья же 7 практически сводит на нет возможность такого отказа: здесь не фигурируют ни возможные возражения против передачи со стороны государственной историко-культурной экспертизы, ни государственные или же общественные интересы. Сам же орган, который еще окончательно не определен, вряд ли сможет вместить должное количество специалистов, способных всесторонне обсудить последствия планируемой передачи. Главным в деятельности «раздатчиков имущества» будет именно пункт 2 шестой статьи. Сама же госэкспертиза, о которой говорилось на стадии разработки законопроекта, в итоговом тексте вообще не упомянута.
Для многих граждан России содержание встречи премьера и патриарха и ее последствия стали неожиданностью, однако обращение к событиям второй половины — конца 2009 г. показывает, что активизация подготовки закона о целевой приватизации религиозного имущества на Рождество 2010 г. не была спонтанным порывом, продиктованным праздничным настроением первых лиц государства. Ситуация подготавливалась заранее, как заранее формировалась и новая
19 июля 2009 г. в должность генерального директора Третьяковской галереи вступила Ирина Лебедева, которая первым делом заявила о необходимости развития диалога с РПЦ и о том, что в ГТГ не будут выставляться произведения, затрагивающие «чувства верующих». Уход с поста Валентина Родионова в этой ситуации не был добровольным. Еще в марте министр А. А. Авдеев предлагал ему освободить директорское кресло. Очевидно, прежнему директору так и не смогли простить, что он не сумел переломить отрицательное мнение специалистов о передаче иконы «Троица» в Лавру в конце 2008 г.
В ноябре наместник Соловецкого монастыря архимандрит Порфирий (Шутов) приказом министра культуры была назначен директором Соловецкого музея-заповедника — федерального государственного учреждения культуры. В роли наместника он оказался только 10 октября 2009 г., будучи до этого казначеем Троице-Сергиевой лавры. Очевидно, лаврская модель, в которой монастырский наместник архиепископ Феогност (Гузиков) еще в 1999 г. был назначен заместителем директора государственного музея и заведующим музейным отделом (лаврской ризницей), оказалась в данном случае примером.
7 декабря 2009 г. в Александро-Невской лавре в Петербурге состоялась конференция «Александр Невский — имя России». Во время конференции лаврский наместник епископ Назарий (Лавриненко) публично заявил о своем намерении вернуть лавре ее храмы, занятые музеем городской скульптуры, а также серебряную раку от мощей святого князя, хранящуюся в Эрмитаже, посольку наступающий год ознаменован 770-летием Невской битвы и 300-летием самой лавры. Неожиданностью стало то, что епископ решил привлечь к делу добывания собственности «православно ориентированные общественные организации» и оказать им «консультативную помощь», однако самостоятельно инициативу не проявлять. Первое обращение группы «православных граждан» к властям РФ с просьбой вернуть храмы и раку появилось 12 января. Один из инициаторов обращения заявил тогда: «Надгробие нашего национального символа находится в Эрмитаже, и мы платим деньги для того, чтобы на него посмотреть, <…> мы позорим сами себя как нация». 1 февраля появилось новое обращение, где говорилось, что «позорна и кощунственна ситуация, когда для входа в Дом Божий и для поклонения праху защитника Отечества А. В. Суворова требуется платить деньг». При этом авторы обращения стыдливо умолчали, что за вход в Лавру церковное начальство и само берет деньги с иностранных посетителей. Стоит отметить, что рака от мощей — завершенное в 1753 г. монументальное сооружение высотой около 5 метров, состоящее из саркофага, большой пятиярусной пирамиды, двух пьедесталов с трофеями и двух подсвечников, на которое ушло почти 1470 кг серебра 82 пробы и 80 244 рубля 62 копейки денег, — гораздо более похожа на памятник русской государственности, нежели на религиозную святыню, выполненную к тому же в столь нелюбимом «ревнителями православия» художественном стиле XVIII в.
Однако наиболее скандальным событием была передача иконы Божией Матери Торопецкой XIV в. из ГРМ в частную церковь. 24 ноября к министру культуры РФ Александру Авдееву с письмом за № 7841 обратился патриарх Кирилл (Гундяев) с просьбой выдать икону в новопостроенный храм св. Александра Невского в подмосковном поселке Княжее озеро на 24 км Новорижского шоссе, где на территории в 160 га расположены коттеджи стоимостью от 820 тыс. до 5,5 млн. долларов. В письме говорилось, что икона испрашивается на временное пребывание. Дополнительно сообщалось, что «для того чтобы православная реликвия была сохранена как историческая ценность, община храма обязуется изготовить для хранения иконы специальный стационарный витринный комплекс, отвечающий всем современным требованиям хранения музейных экспонатов. Кроме того, приход готов заключить договор с Русским музеем и оплачивать работу специалистов, которые будут наблюдать за состоянием иконы». Уже 25 ноября 2009 г. чиновник Минкульта Рамзан Колоев направил в ГРМ письмо № 2251–05–23, где говорилось, что министерство «считает возможным передачу иконы» сроком на один год. Фраза «считать возможным» стала для руководства музея юридическим основанием для последующих действий. Хранители отдела древнерусского искусства обратились с открытым письмом к президенту РФ Дмитрию Медведеву с просьбой вмешаться в ситуацию: храм был только что отстроен, стены были покрыты еще влажной штукатуркой. Несмотря на заявления директора ГРМ Владимира Гусева («сложная ситуация, которая нас не радует и не вдохновляет») и замдиректора Евгении Петровой («в музее сочли нецелесообразным выдачу этой иконы из-за ее состояния и уникальности», но подчинились министерству), под открытым письмом Президенту с протестом против происходящего их подписи так и не появились.
30 ноября на заседании реставрационной комиссии ГРМ при участии главного специалиста отдела музеев министерства культуры И. В. Мельчаковой, курирующей раздачу государственного музейного фонда РПЦ, и под председательством замдиректора музея И. И. Карлова было признано (5 голосов против 2) возможным временное экспонирование иконы при обеспечении технических условий хранения. Необходимые условия якобы достигались в особом кивоте, в котором поддерживался особый режим. Однако предоставленные данные вызвали подозрения у музейных климатологов, в частности у заведующей отделом Е. А. Колмаковой. Характерно, что представителей реставрационного сообщества Петербурга на заседание не пригласили, мотивировав это соображениями «местечкового патриотизма»: дескать, сами справимся. Очевидно, здесь сказалось желание избежать фиаско, постигшего Минкульт и руководство Третьяковской галереи при попытке отдать рублевскую «Троицу» в Лавру в 2008 г., хотя само министерство и не возражало против расширенного заседания.