Цесаревич Вася
Шрифт:
В трамвае Василий ехал один. То есть, не один в пустом вагоне, а без сопровождающих из дворцовой полиции, подстраивающихся под расписание занятий подопечного. Естественно, они и предположить не могли, что Вася покинет гимназию на полтора часа раньше.
А ещё греет душу понимание полной свободы, когда любой твой шаг не фиксируется, и о нём не докладывают на самый верх. Хоть в пивнушку иди, всё равно никто не узнает.
Но ни в какие пивнушки, конечно же, не пошёл. Выскочил из трамвая на ходу, вызвав возмущённый крик кондуктора, и нырнул в арку проходного двора. От остановки
— Эй, гимназист, закурить не найдётся? — две тени отлипли от стены и перегородили дорогу. Сзади тоже кто-то затопал ногами, отрезая пути к отступлению. — Угости табачком страждущих, а если рублём одаришь на пропой души, то вовек благодарны будем.
Страждущий имел вид неприглядный, но перебрасывал из руки в руку светящийся шарик размером с крупный апельсин. Одарённый занимается гоп-стопом, что за чушь?
— Дяденьки, я же не курю, — прикинулся валенком Вася, благо бывшему детдомовцу Родионову такая ситуация была не впервой. — А рубль сейчас дам.
— Рубль на пропой, а остальное на папиросы, — ухмыльнулся бандитствующий одарённый. — Кошелёк давай, щенок!
— Сейчас достану, дяденька! — Василий расстегнул крючки гимназической шинели и полез за пазуху. — Вот он, возьмите пожалуйста! Там пятьдесят рублей!
Браунинг подарил на прошлый день рождения начальник дворцовой полиции генерал-майор Николай Сидорович Власик. Отец тогда понимающе улыбнулся в усы, мама с бабушкой чуть не упали в обморок, а успевший к тому времени принять шесть рюмок шустовского дед хлопнул Василия по плечу и заявил, что если бы в семнадцатом году у него была такая машинка в кармане, то хрена бы он подписал отречение. Ну а глушитель на браунинге появился три дня назад. А перед выходом из гимназии почему-то захотелось дослать патрон.
Хлоп! Посеребрённая пуля с сердечником из карбида вольфрама пробивает энергетический щит до шестого класса включительно, а бандит его вовсе не ставил.
Хлоп! Хлоп!
И в затылок убегающему грабителю… Хлоп!
А теперь ходу отсюда, пока на посмертный выброс не набежали городовые, набираемые в большинстве своём из слабых одарённых нижних чинов. И гильзы подобрать и спрятать в карман. И запустить «Пустынный ветер», надёжно стирающий как материальные, так и эфирные следы. В гимназии такое не изучают, но дядя Алексей как-то показал несколько приёмов из арсенала зафронтовой разведки. Василию Красному они не давались, а Василий Родионов оценил, и после нескольких тренировок усвоил на хорошем уровне.
Глава 2
Квартира у Василия на третьем этаже, почти дверь в дверь с апартаментами Максима Горького. Но с заработками писателя можно себе позволить роскошное жильё, а у Васи оно снято на казённые деньги, поэтому огромными площадями похвастаться не может. Всего одна спальня, кабинет, гостиная, библиотека, крохотная зала для спортивных занятий, да комната для охраны, оккупированная сменным караулом из дворцовой полиции. Горничная и кухарка приходящие и здесь не проживают. Впрочем, при желании перекусить во внеурочное время
Дома Вася поздоровался с выглянувшими из своего закутка орлами Власика, прошёл на кухню, где поставил чайник на появившуюся совсем недавно новинку — газовую плиту, а сам пошёл чистить пистолет. Нечищеное после стрельбы оружие, это как ветчина по субботам на столе раввина — событие фантастическое.
После чистки прилёг на диван, и незаметно для самого себя уснул. Наверное, сказалось нервное напряжение после встречи с бандитами. Нет, никаких душевных терзаний в духе героев Достоевского, но всё равно…
Разбудил его деликатный стук в дверь кабинета:
— Василий Иосифович, чайник в четвёртый раз засвистел, — доложил охранник. — И там это, барышни к вам пришли.
— Там, это где?
— Да в гостиной хозяйничают. Я им сказал, что вы заняты, а они с пирожными. Разве можно не пустить барышень с пирожными?
Вася бросил взгляд на запястье. Ого, три часа подушку давил! И кого там нелёгкая принесла? Если тётки по материнской линии, то давно уже не барышни. Если младшие сёстры, то охрана их в лицо знает.
— Сейчас буду, только переоденусь.
Выходить к гостьям в гимназической форме, помятой от сна на диване, дурной тон и верх неприличия. Это к Алексею Максимовичу можно по-соседски завалиться в халате и тапочках на босу ногу, и самого его застать в рубашке с чернильными пятнами на рукавах.
В гостиной ждал сюрприз. Даже три смущающихся и краснеющих сюрприза — Верочка Столыпина, Катя Орджоникидзе и Лизонька Бонч-Бруевич. На столе вместо чайника красовался пузатый самовар, расставлены розетки с вареньем и мёдом, насыпаны в вазочку шоколадные конфеты, а по центру огромный фарфоровый поднос с эклерами, не иначе как микояновскими.
И зачем одноклассницы заявились? В гимназии, можно сказать, внимания не обращают, а тут целой толпой. Адрес откуда узнали?
— Красный, мы всё знаем! — выпалила Верочка Столыпина.
— Да-да! — поддержали её Катя с Лизой.
Василий ухмыльнулся:
— В таком случае, госпожа Столыпина, приведите мне доказательство теоремы Ферма.
Верочка округлила глаза, а Катерина с Лизаветой за её спиной тихонько захихикали. И Васе пришлось брать командование в свои руки.
— Итак, давайте всё с начала, — Красный поочерёдно обозначил поцелуй тонких пальчиков каждой девочки, не качаясь губами. — Позвольте представиться, о прекраснейшие сударыни! Василий Красный, для друзей просто Вася. Мы же друзья?
— Э-э-э…
— Прочие ко мне домой не приходят.
— Меня тоже просто Верой называй, — выдохнула Столыпина и опять покраснела. — И да, мы друзья.
— Лиза.
— Катя.
— Ну вот, с официальной частью закончили, и можем со спокойной душой перейти к чаепитию. Заодно и расскажете, что именно вы про меня знаете.
— Мы знаем всё! — с торжеством в голосе произнесла Верочка. — Нам Артём Сергеев рассказал.
Василий мысленно обматерил названого брата, пожал плечами, и сознался: