Цетаганда
Шрифт:
– Это тоже своего рода наука; у этих знаков столько нюансов, я не уверена, что знаю их все.
Майлз задумчиво нахмурился, но все же решил не упускать момента. На этот вечер ничего больше не намечалось, это точно. Он вынул из кармана сложенный листок и развернул его на перилах.
– Вам знакомо это изображение? Я обнаружил его в… в одном странном месте. Но это похоже на знак гемов… или аутов…
Она с неподдельным интересом взяла листок.
– Я не могу опознать его прямо здесь. Но вы правы, это цетагандийский стиль. Хотя древний, очень
– Откуда вы знаете?
– Ну, это совершенно определенно личная печать, не знак клана, но рисунок не окружен каймой. Последние три поколения все персональные гербы окружались орнаментом, причем все более и более замысловатым. В принципе по обрамлению можно довольно точно определить десятилетие.
– Ого!
– Если хотите, я могу покопаться в своих архивах.
– Правда? Вы бы мне очень помогли. – Он снова сложил листок и протянул ей. – И еще… я попросил бы вас никому его не показывать.
– О?.. – Она не договорила.
– Простите меня. Понимаете, профессиональная паранойя. – Он покраснел. – Вошло в привычку.
Его спасло возвращение Айвена. Кузен мгновенно оценил привлекательность верванийской леди и расплылся в улыбке. Точно такой же, какой он только что улыбался леди Гелле и какой он, без сомнения, будет улыбаться следующей встреченной им девушке. И еще следующей. Гем-скульптор все еще цеплялся за него; Майлз представил обоих. Похоже, Маз не встречалась прежде с лордом Йенаро. В присутствии цетагандийца Маз не стала повторять Айвену изъявления признательности верванцев клану Форкосиганов, но обращалась к нему не менее дружески.
– Ты определенно должен позволить лорду Йенаро провести тебя через его скульптуру, Майлз, – не без ехидства заявил Айвен. – Скажу тебе, это что-то. Такого нельзя пропускать.
«Я первым нашел ее, черт возьми!»
– Да, конечно, буду очень рад.
– Вы правда согласны, лорд Форкосиган? – воспрянул духом Йенаро.
– Это дар лорда Йенаро марилаканскому посольству, – прошептал Айвен на ухо Майлзу. – Не упрямься, Майлз, ты же знаешь, как ревниво цетагандийцы относятся к своему искусству.
Майлз вздохнул и изобразил на лице интерес:
– Пошли?
После соответствующих извинений перед Маз гем-лорд повел его вниз по лестнице в фойе, где они постояли у входа в скульптуру, дожидаясь начала нового цикла.
– Я не слишком разбираюсь в искусстве, чтобы давать оценку… – начал было Майлз во избежание утомительного разговора.
– Не вы один, – улыбнулся Йенаро, – хотя большинство это вовсе не останавливает от критики.
– Мне кажется, все это довольно сложно технически. Вы управляете движением с помощью антигравитации?
– Нет, антигравитация здесь не используется вовсе. Генераторы были бы слишком громоздкими и потребляли бы уйму энергии. Движение листьев осуществляется той же энергией, что заставляет их менять цвет, – так, во всяком случае, мне объяснили мои техники.
– Техники? Мне почему-то казалось, что вы собирали все это своими руками.
Йенаро развел руками –
– Ну конечно же, нет. Руки нанимаются. Вот дизайн – это испытание интеллекта.
– Не согласен с вами. Мой опыт говорит мне, что руки неразрывно связаны с мозгом, все равно что еще одно, третье, полушарие. Нельзя действительно познать то, что ты не пробовал своими руками.
– Я вижу, с вами интересно разговаривать. Вам стоит познакомиться с моими друзьями. Послезавтра я устраиваю вечер… как вы считаете?
– Гм, возможно… – На этот вечер вроде не намечалось никаких траурных мероприятий. Возможно, это будет даже интересно: посмотреть, как гем-лорды его собственного поколения общаются без опеки старших; своего рода взгляд в будущее Цетаганды. – В самом деле, почему бы и нет?
– Я пошлю вам приглашение… О! – Йенаро кивнул в сторону фонтана, вновь демонстрировавшего краски лета. – Мы можем идти.
Вид изнутри фонтана-лабиринта, на взгляд Майлза, не слишком отличался от вида снаружи. Собственно говоря, он был даже менее интересным: форма листьев вблизи уже не казалась такой естественной. Правда, музыка слышалась яснее. Она усиливалась до крещендо по мере того, как меняли цвет листья.
– А теперь вы кое-что увидите, – с нескрываемым торжеством объявил Йенаро.
Все произошло неожиданно. Майлзу потребовалось несколько мгновений для того, чтобы понять, что он чувствует кое-что: зуд и жжение, исходящие от стальных обручей накладок на ногах. Он пытался не обращать на это внимания, но жар усиливался.
Йенаро продолжал заливаться соловьем, демонстрируя различные эффекты.
– А теперь посмотрите сюда… – Перед глазами Майлза поплыли разноцветные круги. Ноги будто кто-то поджаривал.
Майлз закусил губу, пытаясь приглушить рвущийся вопль до крика средней интенсивности, и заставил себя не прыгнуть в воду. Кто знает, может, его там током убьет. За те несколько секунд, что потребовались ему на то, чтобы выбраться из лабиринта, металл накладок раскалился до такой степени, что им вполне можно было кипятить воду. Отбросив приличия, Майлз рухнул на пол и задрал штанины. Он дотронулся до накладок и обжег еще и руку. Он ругнулся сквозь слезы, стиснул зубы и попытался еще. Наконец ему удалось скинуть ботинки, расстегнуть накладки, отшвырнуть их в сторону и скорчиться от нестерпимой боли. От накладок на ногах остались белые в красной кайме полосы ожогов.
Йенаро метался, взывая о помощи. Майлз огляделся по сторонам и обнаружил себя в центре аудитории из полусотни ошеломленных людей. Он прекратил корчиться и уселся, стиснув зубы.
С разных сторон сквозь толпу к нему протискивались Айвен и Форобио.
– Лорд Форкосиган! Что случилось?
– Я в порядке, – сказал Майлз. Он был не в порядке, но вдаваться в детали ему не хотелось: не время и не место. Он торопливо спустил штанины, пряча ожоги.
Йенаро имел совершенно ошеломленный вид.