Ча-ча-ча
Шрифт:
— Мы, кажется, заключили перемирие, — одернула я его.
— Да. Прости. А ты? Как ты решила зарабатывать уборкой домов? Наверное, нелегко из владелицы дома превращаться в уборщицу.
— Да, это нелегко. Но меня раздражает вовсе не сам факт уборки. Может показаться странным, но мне нравится эта работа. Грязь — единственная вещь в жизни, которую я могу держать под контролем. Если пол грязный, я его мою. Если раковина грязная, я ее чищу. Хотелось бы, чтобы и другие мои проблемы можно было решить так же легко.
— Тогда что же гнетет тебя в твоей работе на Мелани Молоуни?
— Сама Мелани. Она обращается со мной не как с человеком, а как со слугой. Веришь ли, но на меня это действует просто опустошающе.
—
Я собралась было посочувствовать Кулли, как вдруг до меня дошло, что я и есть та самая дамочка, на которую он мне жаловался.
— Я понимаю, что ты на меня обиделся.
— Да нет, я на тебя не обиделся. Я же пригласил тебя на ужин, разве не так? Просто я рад, что ты поняла, как все это выглядело на самом деле.
— Я начинаю понимать.
Но вот чего я не могла понять, так это в какой ресторан на воде меня вез Кулли. Похоже, что мы направлялись за пределы Лэйтона. Потом на обочине я увидела указатель «Въезд в Джессап». Джессап? В Джессапе не было хороших ресторанов, ни на воде, ни каких-либо еще. Там вообще ничего не было, кроме стоянки трейлеров, небольшого универмага «Севен-Илевн» и «Кимарта» [36] . Интересно, как развлекались жители Джессапа? Ходили слухи, что они делали это по старинке — напивались в стельку. В этом городишке не было магазинов, торгующих деликатесами, не было салонов «BMW», не было дач. Хотя в последнее время бывшие дельцы с Уолл-Стрита, которые не могли позволить себе проводить выходные в очень дорогом Лэйтоне, начали «открывать» для себя Джессап. По моему мнению, очень скоро этот городишко превратится в довольно бойкое место.
36
Названия сети универмагов в США.
— Ты все еще не хочешь мне сказать, куда мы едем? — спросила я Кулли.
— Не-а. Но мы почти у цели.
Мы ехали по направлению к морю. Это я поняла. Но тогда это должно быть… о, Господи! Тут я поняла, куда меня везет Кулли — в забегаловку Арни под названием «Затишье», которая располагалась в бухте Джессапа. Он говорил, что лодки были его страстью, но «Затишье»? О, только не это. Люди просто Богу душу отдавали, отпробовав тамошней стряпни. Конечно же, я там никогда не бывала, но слышала, что это настоящая клоака. Притон для деревенских отбросов, разбухшая от пива посудина, битком набитая мужчинами с обилием татуировок и полным отсутствием зубов. Типичный портовый бар, от которого несло запахом отлива, а не нормальной пищи.
Но несколькими минутами позже Кулли весьма уверенно въехал на парковку в бухте. Сиди и помалкивай, сказала я себе. Если он оказался настолько любезен, что пригласил тебя на ужин, то ничего не остается, как проявлять благодарность. Просто ты не будешь прикасаться к еде. Поешь, когда вернешься домой.
— Вот мы и приехали, — гордо объявил Кулли, обходя машину и открывая дверь с моей стороны.
— Да, — выдавила я.
— Ты здесь бывала раньше? — спросил он, когда мы вышли на причал и пошли по направлению к ресторану. Это было большое, ветхое здание белого цвета, обшитое досками. Его явно следовало давным-давно перекрасить, поменять крышу и рекламную вывеску (в настоящее время на ней можно было прочитать следующее: «Зат ш е Ар и»).
— Нет, я здесь впервые. — Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал достаточно жизнерадостно.
Когда мы дошли до причала,
— Эй, ты куда? — сказал он. — Это совсем не тот плавучий ресторан, в который я пригласил тебя. Я веду тебя в мое заведение. — Он широко улыбнулся и подмигнул мне.
Я терялась в догадках. В бухте больше не было ресторанов. Там в ожидании весны стояло на приколе множество лодок всех типов и размеров.
Я покорно проследовала за Кулли мимо нагромождения судов, пока мы не остановились напротив одного из них.
— Мы на месте, — объявил он.
— Это? Но это же чья-то лодка. — Смущению моему не было предела. Мы находились напротив сорокафутовой посудины, на борту которой читалась надпись «Марлоу. Джессап. СТ» [37] .
Я ничего не понимала в судах, но любой бы сказал, что это было прекрасно. Судно было деревянным, темно-зеленого с желтоватым отливом цвета, его палубы были из тика, отделка — лакированная. Оно мерцало в свете звезд, покачиваясь на воде.
37
Аббревиатура штата Коннектикут.
— Прошу на борт, — сказал Кулли и помог мне подняться на слегка колышущуюся палубу «Марлоу».
— Но ведь это чужая лодка, — снова повторила я, надеясь, что его не схватят на месте преступления.
— Это не розыгрыш, миссис Кофф. В чем дело, ты никогда не была на лодке?
— Я?
— А что? У тебя нет тяги к приключениям?
— Ты что, смеешься? Мое понятие о приключениях ограничено поездкой на мойку моего «порше».
Кулли рассмеялся и откинул крючок, формой напоминавший пеликаний клюв. После этого он провел меня в рубку, поднял жалюзи из тика и радостно произнес:
— Я только отодвину люк, и мы спустимся вниз. «Voila»! [38]
Я заглянула вниз и к своему удивлению обнаружила под крышкой люка уютное помещение, навевающее романтические мысли.
— Что это? — спросила я, когда аромат чеснока и пряных трав начал томно щекотать мне ноздри. — Пахнет просто божественно.
— Иди за мной. — Кулли помог мне спуститься по узким ступенькам. — Вот. Что ты об этом думаешь? — сказал он, обводя жестом внутреннее убранство каюты. — Добро пожаловать Chez Cullie [39] , в мое скромное жилище, которое в особых случаях может стать плавучим рестораном для двоих.
38
Вот как! (фр.).
39
«К Кулли». (фр.).
— Твое скромное жилище? Ты здесь живешь?
— Круглый год. Это я называю «жизнь на борту».
Кулли Харрингтон был полон сюрпризов. Его лодка была просто потрясающей. Часть главной каюты занимал камбуз, оборудованный плитой с духовкой, двойной раковиной и небольшим холодильником. Еще там была кабинка, отгороженная поднимающейся стенкой из тика. Сама же каюта представляла собой потрясающую комбинацию рабочего кабинета, столовой и спальни. В ней находились койки, обитые тканью в зеленую с белым клетку, полки для книг и аудиокассет, газовый нагреватель, керосиновые светильники и темно-коричневый стол, который можно было откидывать к стене, когда он не требовался. Но сейчас он был застелен выглаженной скатертью, на нем располагались салфетки, ваза с желтыми хризантемами и латунное ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка белого вина.