Ча-ча-ча
Шрифт:
Я только собралась сказать Кулли, как все прекрасно выглядит, как вдруг зазвонил телефон. Я увидела портативный телефон, который висел в рубке, где лежали карты, радиопередатчик и эхолот. Я спросила Кулли:
— Ты не хочешь снять трубку?
— Сегодня субботний вечер, — улыбнулся он. — Я развлекаюсь.
Я улыбнулась ему в ответ и продолжила изучение каюты.
— Хочешь выпить? Потом я устрою тебе экскурсию, — сказал он.
— А что у тебя есть?
— Белое вино и ром «Маунт Гэй».
— Я выпью белого
Он принес мне запотевший бокал вина, а себе смешал ром с тоником. Потом он включил магнитофон, встроенный в полку над одной из коек.
— Тебе нравятся Братья Эверли? — спросила я, услышав звуки «Прощай Любовь», которые наполнили каюту. Эверли были моей любимой группой в детстве.
— Они лучше всех, — ответил он. — Я пурист, а их песни чисты в своей гармонии. Как и эта лодка. Это шхуна Джона Альдена, построенная в 1932 году. Это самое прекрасное деревянное судно, которое когда-либо сходило с верфей штата Мэн.
— Покажи мне ее, — сказала я, сгорая от нетерпения. Меня просто очаровало это необычное место жительства Кулли.
— Сначала тост, — сказал он, поднимая свой стакан. — За новую гостью «Марлоу».
— За это я выпью. И за хозяина Марлоу. — Мы с Кулли чокнулись. — Кстати, а почему она так называется?
— В честь одного из героев Джозефа Конрада, — объяснил Кулли. — Мне очень нравятся морские рассказы Конрада.
— Меня это не удивляет. Но разве Марлоу не был в большей степени рассказчиком, чем участником приключений?
— Возможно, поэтому я и уважаю его. Моя жизнь отличается от той эмоционально пустой жизни, которую ведет большинство жителей Лэйтона. Такая жизнь приводит меня в ужас.
— Мне не хочется нарушать спокойствие нашего вечера, но почему ты с такой горечью всегда отзываешься о людях с деньгами?
— Я расскажу тебе, когда мы станем более близкими друзьями, — сказал Кулли, увиливая от прямого ответа. — Давай я лучше расскажу тебе о «Марлоу».
— Звучит заманчиво. Ты говорил, что она построена в тридцатых годах. А как ты стал ее владельцем?
— Мы с бывшей женой обычно проводили август, плавая вдоль берегов штата Мэн. Семья Престон обычно останавливалась в порту Нортист, который находится неподалеку от того места, где я нашел «Марлоу».
— Бывшая жена? Ты разведен?
— Да, вот уже девять лет. Престон не оценила идею полной перестройки брошенной лодки и жизни на ней.
— Престон? Кулли? Хэдли? А где же нормальные имена?
— У меня есть нормальное имя. Меня зовут Чарльз. Мое полное имя — Чарльз Кулвер Харрингтон, но меня всегда звали Кулли. А у тебя не было прозвища? Элли или, может быть, Сонни?
— Мой второй муж называл меня Аллергия, но я не думаю, что это то, что ты имел в виду. Нет, я всегда была просто Элисон.
Кулли улыбнулся.
— В вас нет ничего «простого», миссис Кофф. Хочешь, я буду звать тебя Сонни?
Я кивнула. Это прозвище мне понравилось.
— Итак, расскажи мне еще о лодке. Ты что, перестроил эту малышку целиком?
— Придется тебе в это поверить. Это разрушило мой брак и потребовало всех моих сбережений, но лодка того стоила. Как ты думаешь?
Я снова кивнула, хотя и не поверила, что брак Кулли распался только из-за его страсти к лодке. В последнее время я начала понимать, что если двое женятся по любви, а не из-за денег или соображений безопасности, то такой брак не может быть легко разрушен — ни лодкой, ни чем-либо еще.
— Я увидел объявление в «Саундингс» — ежемесячной газете, посвященной судам, где печатаются данные о тех, которые выставляются на продажу. В объявлении было написано: «Продается шхуна Альден постройки 1932 года. Требует ремонта». Так как Джон Альден был самым величайшим в нашем веке конструктором судов, то я сразу ухватился за возможность стать владельцем этой шхуны. А уж то, что это судно было шхуной, подстегивало меня еще больше.
— А что в шхунах такого особенного?
— Как я уже говорил тебе, я — пурист. А пурист-мореплаватель не любит ничто так сильно, как шхуны. У них абсолютно непрактичная оснастка, но они чрезвычайно красивы. — Кулли сделал паузу и отхлебнул своего рома с тоником. — Тогда я отправился в Мэн, чтобы взглянуть на шхуну, — продолжил он. — Половина шпакгоутов у нее была разрушена, киль забит засохшей гнилью, а обшивку явно требовалось заменить, но это была любовь с первого взгляда.
— Любовь с первого взгляда? Теперь я понимаю, почему Престон обиделась на «Марлоу». Очевидно, она попросту завидовала.
Мой муж, например, никогда не говорил с такой любовью обо мне, с какой Кулли говорил о своей лодке.
— Престон завидовала? Сомневаюсь. Но я действительно люблю эту лодку. Мы не разлучались с ней последние десять лет. После того как я привез ее из Мэн в бухту Джессапа, началась долгая работа по ее ремонту.
— А где же ты жил все это время?
— В пляжном домике в Лэйтоне. У семьи Престон были деньги. — Кулли нахмурился.
— Да что плохого в том, что у них были деньги? Если бы у них не было средств, ты не смог бы жить поблизости от воды.
— Это так, но все деньги исчезли в один день вместе с Престон. Так что какой от них был толк? — Кулли выпил еще глоток и продолжил рассказ о том, как он перестраивал «Марлоу» от носа до кормы. Я мало что поняла из его рассказа. Мой словарный запас был явно лишен корабельных терминов. Но я поняла одно — Кулли был человеком, у которого есть мечты, причем мечты не бесплодные, и он не останавливается, пока не осуществит их.