Чара силы
Шрифт:
В Пекле на самом деле начиналась новая война. Раз или два пришлось свернуть с прямого пути, потому что рядом шли бои. Всем хотелось схватиться с наемниками Кощея, но охранники не давали даже высказывать такие мысли вслух — они должны были сделать все, чтобы Даждь и его спутники целыми и невредимыми покинули Пекло.
На третий день отчаянной гонки, сменив по шести лошадей каждый, беглецы оказались в безопасности.
Это были преддверия Пекла — нежилые пещеры, использовавшиеся жителями как склады, а еще для того, чтобы задерживать чересчур любопытных жителей верхнего мира, не пуская их внутрь.
Не успели коноводы принять лошадей, как навстречу приезжим вышел Крик.
— Приветствую вас! — сказал он. — С освобождением!
Даждь уже знал о той роли, которую пекленец сыграл в судьбе Агрика, и тепло ответил на приветствие.
— Ради вас князь Волхов объявил, что снова решил атаковать Кощея, — сказал Крик. — Так что все начинается сначала. Не беспокойтесь — вашим врагам еще долго будет не до вас! Через меня князь шлет вам свое благословение и пожелание доброй дороги.
— Передай князю мою благодарность за помощь, — сказал Даждь.
— От себя же могу добавить, — вдруг понизил голос Крик, — что несколько дней назад, почти по вашим следам, в Пекло проник еще один всадник. Он тут же отправился к князю. Я мельком видел его в покоях и узнал, хоть и много времени прошло. Этот человек ищет тебя, чародей.
Велес, к которому были обращены последние слова, застыл, откинувшись в седле.
— Перун, — выдавил он. — Нашел…
— Князь обещал ему содействие, но я предупреждаю тебя потому, что вижу — ты исполнил свой долг честно, — объяснил Крик.
Велес резко натянул повод, горяча коня.
— Что ж, — набычился он, устремляя рога вперед. — Знать, пришла пора расстаться!
— Не бойся — я замолвлю за тебя слово перед Перуном! — крикнул ему вдогонку Даждь, но Велес, коротко кивнув, уже мчался прочь с такой скоростью, словно ветер нес его на крыльях, и вмиг он исчез за поворотом.
После его стремительного отъезда настала пора прощаться и остальным. Крик сам вывел Даждя и его спутников к выходу — тому самому, которым когда-то воспользовался Агрик. Пек ленцы остановились шагах в десяти от узкой щели, не решаясь приблизиться.
Отправив Агрика вперед — искать лошадей, — Даждь в последний раз повернулся к друзьям.
— Ну что, Арагаст, — окликнул он, — поедешь со мной?
Тот покачал головой.
— Уж прости, но я остаюсь. На пепелище не хочется возвращаться. В войске Пекла, думаю, я больше пригожусь… Но знай — когда бы ты ни приехал сюда, здесь тебя будет ждать друг!
— И не один! — добавил Крик. — Пока тебя выручали, у меня сын родился. Так что приезжай — мы всегда тебе будем рады!
Распрощавшись с остальными пекленцами, Даждь наконец вышел на поверхность.
При виде яркого синего неба, светлых горных вершин, пятен грязного весеннего снега и первых проталин, на которых уже зеленела перезимовавшая травка, при одном взгляде на горные ручьи, бегущие по склонам, на облака в вышине Даждь почувствовал, что у него защипало в носу. Как странно и страшно — он провел внизу, во власти Марены, половину осени и всю зиму, а мог остаться навсегда! Никогда бы не подумал, что будет так радоваться солнцу, робкому весеннему теплу и ветру! Даждь стоял у валуна, отмечающего вход в Пекло, прижимая чару к груди, и во все глаза смотрел на чуть было не потерянный им мир.
Внизу послышался свист, заставивший Даждя очнуться. У подножия склона стоял Агрик, держа за гривы двух лошадей. Пусть и отощавших, с клоками зимней шерсти на боках, все равно не узнать их Даждь не мог.
Он окликнул отрока, махнул рукой, и золотистый жеребец рванулся из рук Агрика, приветственно заржав.
— Хорс! — позвал Даждь. — Ко мне!
Конь с визгливым ржанием, играя как жеребенок, кинулся вверх по склону. Подбежав, он вдруг как-то разом присмирел, по–человечески смущенно изогнул шею, перебирая копытами, а потом потянулся к вновь обретенному хозяину и положил голову ему на плечо.
— Знаю, знаю, — ласково шепнул ему Даждь, оглаживая всклоченную гриву. — Ждал меня, горевал… И мне без тебя было нелегко!
Жеребец утробно вздохнул. Крупная слеза сорвалась с его ресниц и звучно шлепнулась на дно чары. Вслед за нею упала другая, родив булькающий звук. Не поверив своим ушам, Даждь отстранил жмущегося к нему Хорса и заглянул в чару. На дне ее поблескивала мутноватая жидкость, от которой исходил незнакомый резкий бодрящий запах. Жидкость дрожала и колебалась как живая, и казалось, что ее становится все больше и больше. Чара наконец ожила!
Насторожив уши, Хорс во все глаза смотрел на хозяина.
— Милый друг мой! — Не сдержавшись, Даждь обнял его голову и расцеловал в нос. — Милый мой! Ты даже не знаешь, что для меня сделал! Спасибо тебе!.. Агрик, иди сюда, посмотри — она живая!
Отрок оставил лошадь внизу и стал подниматься, но Даждь не мог стоять и ждать, сам бросился ему навстречу, радуясь как мальчишка.
Когда восторги немного поутихли и друзья стали собираться в путь, неожиданно обнаружилось, что они не одни.
Неподалеку вдруг заржала лошадь, и к уже готовым вскочить в седла Даждю и Агрику вышел Падуб, ведя в поводу двух лошадей. Ни разу не выходивший до того наружу, пекленец от яркого света щурился и отворачивался, поминутно вытирая слезящиеся глаза, но настроен был решительно. Подойдя вплотную, он встал перед Даждем, опустив голову и ожидая наказания.
— Ты что тут делаешь? — спросил его Даждь.
Падуб всхлипнул.
— Простите меня, — тихо промолвил он, не поднимая глаз, — и возьмите с собой… Я еще пригожусь, вот увидите!