Чарли
Шрифт:
– Макс, привет!
– раздался взволнованный голос приятеля.
– Ты чего опаздываешь? Все в порядке?
Покосился в отрывисто сопящий угол, покачал головой и ответил:
– Не совсем. Приболел немного. Сегодня отдохну, а завтра в строй.
– А-а... Ну ты это, не хворай. Преподы мне все уши прожужжали: где же Макс? Почему наш Айвазовский не пришел? Как же мы будем без нашего Васнецова...
– Да перестань, - усмехнулся я. Преподаватели меня, конечно, ценили, как-никак один из лучших студентов, но не настолько.
– Слушай, я заскочу к тебе после занятий, окей?
– Э-э-э...
– Забей! Вряд ли ты подцепил эболу, а на остальное плевать. Я вообще забыл, когда в последний раз болел. А вот тебе не помешает пара баночек лекарства. Так что жди.
– Джон! Черт!
Связь прервалась. Зная навязчивость друга, пытаться перезванивать и отговаривать бессмысленно. Все равно припрется. Надо срочно замести следы и спрятать главную улику в спальне. За все время нашего знакомства Джон ни разу не поднимался на второй этаж - там ему просто делать нечего, ибо кухня, телек, диван, второй туалет и приставка внизу. И если девчонка будет так же тихо лежать под кроватью, глядишь, все и обойдется.
Встал, сел напротив гостьи и нежно позвал:
– Ко мне.
Но она даже не шелохнулась, продолжая сверлить меня немигающим взглядом.
– Пошли есть! Макс зовет кушать. Ням-ням.
Обычно это срабатывало, но теперь незнакомка и ухом не повела. Так и лежала, свернувшись калачиком, и роняла слезы.
– Обиделась что ли? Извини, конечно, но сама виновата. Подставляя меня, ты подставляешь в первую очередь себя.
Девушка не понимала слов, однако прекрасно слышала недовольный тон и чувствовала мое клокочущее негодование, распаляемое страхом и тревогой. Ее губы задрожали, скривились, а пересохшие было ручейки вновь потекли по бледным щекам.
– Блин, - сжал кулаки и тряхнул головой.
– Ну извини. Я тут как бы волнуюсь. Не каждый день в дом вламываются сверхъестественные сущности, с которыми приходится носиться как с малыми детьми!
"Сущность" повела плечами как от порыва холодного ветра и зажмурилась.
– Говорю же - прости. Но и ты меня пойми. Скоро в гости зайдет друг, и если он тебя увидит... А, блин, как об стенку горохом.
Даже собака быстрее поймет людскую речь, чем эта... непонятно кто. На всякий случай пошел на кухню, разогрел вафли и поставил тарелочку возле дивана. Может, поест и успокоится? Но симпатяжка, никогда прежде не отказывавшаяся от еды, с упорством пленного партизана игнорировала угощение.
В отчаянии обхватил голову руками и шумно выдохнул:
– Послушай, куплю тебе целую тележку вкусняшек, только иди страдай на второй этаж. Не хочешь мириться со злым и противным человеком? Пожалуйста! Только спрячься в спальне, умоляю!
Девушка демонстративно отвернулась.
– Господи!
По понедельникам в колледже две лекции и одно практическое занятие. С учетом всей утренней беготни по магазинам, у меня оставалось часа полтора до прихода гостя. Вряд ли засранка сменит гнев на милость за столь малое время. Тащить ее силком тоже не вариант - руки если не оторвет, то точно поломает. Пришлось стащить с дивана простыню и занавесить угол. Если бродяжка будет вести себя тихо, Джон ничего не заметит. Надеюсь.
Принес из кухни стакан молока и баллончик шоколадной пены, поставил на колени тарелку вафель и включил телек. По закону жанра должен был наткнуться на выпуск новостей или передачу, проливающие свет на судьбу таинственной незнакомки. Например, репортаж о побеге из закрытой лечебницы, аварии в правительственной лаборатории, крушении НЛО, или на худой конец о необъяснимом природном явлении.
Фиг там. В Денвере ожидалась гроза, и больше ничего интересного и необычного по всем каналам. Пришлось завтракать под какую-то дичь о ловле снежных людей в горах Колорадо. "Дискавери" такой "Дискавери".
Пару часов спустя снаружи послышались тяжелые шаги. Жалобно скрипнули ступени, раздался стук, от которого затряслись стены, а с потолка посыпалась пыль.
– Чел, это я! Ты дома?
Вяло отозвался:
– Входи. Не заперто.
Дверь открылась, на пороге показался крепыш Джон. С густой черной бородой как у канадского дровосека, в очках с толстой роговой оправой и шерстяной шапке на макушке. В руке - упаковка Bud на шесть банок. На плече брезентовая сумка-почтальонка, распираемая десятками, если не сотнями рисунков, набросков и готовых комиксов. Одет в привычные джинсы и черную футболку с принтом в виде полуголой эльфийки. Любимый персонаж Джона из всех им же созданных, постоянно забываю имя. Слишком уж вычурное оно даже для остроухого народа. Как же ее... Эвкалиптикэль... Паралитикэль... Плохойполитикэль... А, вспомнил! Апокалиптикэль!
Когда друг впервые представил мне эту даму, я спросил: "а почему на ней лишь кольчужное бикини?". На что Джон с гордостью ответил: "Она такая храбрая и отчаянная, что презирает любые доспехи. Но я не могу ходить по городу с голыми сиськами на футболке".
Вместо спокойного рукопожатия, приятель задрал голову и заревел на весь дом:
– Васссаааааааааааапппп!!!
Чем едва не довел меня до инфаркта. Черт знает, как девчонка могла отреагировать на такой вопль, да еще и от постороннего. Но та, к счастью, безропотно лежала на полу, прикрытая простыней.
– Привет, бро, - устало произнес, встав и похлопал его по плечу.
– Чел, да ты реально погано выглядишь. Сдай анализ на метастазы.
Усмехнулся:
– Умеешь подбодрить.
– Ну так, - Джон подмигнул и открыл банку.
– На, подлечись. Как говорится: пива выпьешь - и кашлять не будешь!
– Ты это только что придумал, верно?
– А то.
Друг пшикнул открывашкой, сделал большой глоток и плюхнулся на диван. Если бы я этого не видел, то подумал бы, что произошел подземный толчок. Причем не самой слабой магнитуды.
– Ох, хорошо. Включи соньку, пожалуйста. Все равно стоишь. От души, чел. И геймпад подай, ага. Закусь, кстати, есть?
На первых порах нашего знакомства мне казалось, что Джон путает друзей с бесплатными слугами. Но стоило прийти в гости уже к нему, и он превращался в изысканного дворецкого, готового с радостью выполнить любую просьбу. Не знаю, кто его так воспитал, но традиция необычная.
Пока искал по полкам и шкафам что-нибудь под пенное, друг запустил четвертый "Fallout" и увлеченно уставился на экран, держа банку между коленей. Несмотря на внешнюю неуклюжесть и неряшливость, Джон на моей памяти никогда ничего не ломал, не ронял и не пачкал. Только флагшток погнул, но это не считается, как-никак на спор вандалил.