Чародей без башни

Смеклоф

– Где, где? На звезде! Почём я знаю, – невольно отступив, огрызнулся хозяин лавки.

Арий подошёл в упор, и цилиндр на его голове расплылся в зловещей улыбке.

– Это ещё что? – задрожал Голун. – Тебе нельзя колдовать!

– Что, что? Лицо морщинисто. Не выспался! Голова болит.

– Так возьми выходной, – всё ещё трясясь, заискивающе предложил хозяин лавки.

С него враз слетела вся спесь, а моргающие глаза никак не могли оторваться от чёрной шляпы.

– И возьму! – угрожающе гаркнул Синдибум и молча вышел, хлопнув

дверью.

Навстречу бежал взъерошенный Хвыщ.

– Тебя-то мне и надо! У, какую шапчонку отхватил. В катакомбах, что ли?

– Иди ты с кикиморами обжиматься, – рявкнул Арий, зашагав к лестнице, но подмастерье зеленщика не отставал.

– Чего, Голун выгнал, что ли?

– Выгоняют брагу, – отмахнулся Синдибум.

– Чего ты злющий-то такой, Благое время ведь?

Хвыщ подскакивал на месте, кривя веснушчатое лицо.

– А у меня всё наоборот! Я особенный! – просипел Арий и остановился. – Вот как теперь этого транжиру найдёшь? Всю башню целый месяц обходить надо!

– Того, что вчера из лавки мешок брюквы пёр, что ли?

– Что знаешь?

Подмастерье зеленщика хитро сощурился. Его беспокойные ноги отбивали чечётку, а длинные руки приплясывали в такт.

– Откуда ж мне, убогому, – заскулил он капризно. – Я же не особенный. Пойду лучше с кикиморами обжиматься, что ли.

– Вот залеплю тебе промеж бесстыжих глаз, даже кикимора не позарится, – раздражённо предупредил Синдибум.

– Ты точно добро со злом попутал, – ухмыльнулся Хвыщ. – Носи шляпу почаще, а то такая рань, а тебе уже голову напекло.

Арий еле-еле взял себя в руки. Зажмурился со всех сил и выдавил улыбку.

– Рассказывай, мне очень надо, – попросил он, и подмастерье зеленщика не сдержался.

– Тут вчера такое было, – как сорвавшийся с привязи кошкомор, залопотал он. – Магов навалило. Почитай вся верхушка, не считая высшего. Вечерний обход у них, что ли? И прямиком в лавку старьёвщика. Я уж думал, закроют вас, чтобы вредительский мусор несчастным не втюхивали…

– Про транжиру давай, – взмолился Синдибум.

– Так он ещё раньше ушёл, – объяснил Хвыщ. – Кряхтел, главное, прогибался, но мешок быстро пёр. Перекинул за балкон и улетел на ковре-самолёте. Новенький такой, цвета мокрой ежевики, да с бахромой. Где такие престарелые чудодеи только кнежлики берут на последние модели.

– Ничего не путаешь?

– Клянусь здоровьем Татошки!

Арий почесал подбородок. Стоило побриться, но из-за проклятого цилиндра он забыл обо всём на свете. Если старик улетел, то выследить его могут только кошкоморы. Они в воздухе учуют что угодно. Придётся идти в их логово – Мурлятник.

– Бол спс, – бросил он и, развернувшись, побежал по лестнице вверх.

– Будешь должен, злыдня неучтивая, – крикнул вслед подмастерье зеленщика. – Расскажешь потом, за что Конусматера замучил, убивец вредный…

Но Синдибум не слушал. Его напряжённые от злости извилины с ненавистью пересчитывали ступени. До собственного ковра-самолёта, как до Передудля пешком, а взбираться придётся почти на самый верх башни. Кошкоморы обитали на ярус выше учебных классов, под апартаментами главных волшебников. Тут уж не до бурной радости, ноги бы по колени не стереть.

Арий не глядя передвигал ботинки, сквозь сжатые зубы, ворча на редких прохожих. Хотелось спать, есть и заколдовать кого-нибудь до смерти. Вроде не понедельник, но настроение такое, будто он уже седьмой на неделе. Даже статуи гарпий ехидно посмеиваются: «У нас вот крылья есть, а у тебя?».

Он снова добрался до дома, миновал зал Советов и, распихивая всех локтями, продрался через столпотворение перед учебными классами. Вот бы отправить всех учеников за пухлым болваном в Злыстные земли. Нет конкурентов – нет спроса на свиток чародея. А уж если нет спроса, то условия диктует единственный желающий его получить. Так-то!

Когда Синдибум, наконец, добрался до Мурлятника, от его глаз можно было поджигать свечи, а на лбу готовить яичницу. Несмотря на ясный Благой день, злоба бурлила и брызгала, отравляя всё вокруг. Он так разъярился, что даже пнул дверь в башенку с жестяной вывеской, изображающей летучую мышь на костылях, и безбоязненно вошёл в убежище кошкоморов. Каменный пол устилали птичьи скелеты и ошмётки перьев. А вдоль стен, уходя под потолок, поднимались ряды уступов с деревянными, до неузнаваемости исцарапанными, настилами. От застоявшегося приторно-сладкого запаха слипались ноздри. Синие мохнатые бестии лениво приподнялись над своими лежбищами, загремели цепями и зашипели. Из норы у двери выскочил всклокоченный домовой, потёр огромные глаза, но, узнав Ария, всё-таки не зря зверюг расчёсывал, безмолвно юркнул обратно.

Синдибум и сам поспешил убраться, пока цел. Прикованные или нет, кошкоморы способны на многое. Что творится в их пушистых головах, неведомо даже мегамагам. Он метнулся под низкую арку, подняв вихри линялой шерсти с пола, и через узкий коридор выбрался на крошечный балкон, увитый диким плющом. Здесь дышалось легче. Сквозняк пробегал по углам и, выгнав вонь, надувал чистый свежий воздух. На низкой скамейке, на подушке возлежал огромный кошкомор. Размером с доброго телёнка, а может, даже и со злого, поди померяй. Синюю шерсть посеребрила благородная седина, кисточки на ушах разрослись, как опахала, а мудрые карие глаза небрежно рассматривали нежданного гостя.

– Приветствую тебя, небожитель Лыба, – загнав опасную сейчас злость подальше, поклонился Арий.

Кошкомор вежливо улыбнулся, перекатившись на спину, но внимательный взгляд так и не оторвался от Синдибума.

– Мне нужна твоя помощь, мудрейший!

Лыба блаженно прикрыл глаза и проурчал:

– Почему-р Му-р-Арий хму-р-рый?

– Из-за проклятого цилиндра, – честно ответил Синдибум и ткнул в шляпу.

Та задёргалась и нахлобучилась до бровей.

– Нему-р-дрено.

Арий закивал.