Чародей поневоле. Возвращение Короля Коболда
Шрифт:
— Но-но-но… — Род выпучил глаза и сглотнул, когда лиф распахнулся и был отброшен прочь. Блузка начала ползти вверх. Он снова сглотнул и выдавил, заикаясь: — Но-но, кто-то должен стоять на страже!
— Не бойся, — прошептала она, блузка полетела прочь. — Это сделают мои друзья.
— Твои друзья? — Род несколько рассеянно отметил, что в данной культуре концепция бюстгальтера еще не развилась.
Гвендайлон, напротив, развилась, да еще как.
— Да, Крошечный Народ.
Одним плавным гибким движением юбка и туфли присоединились
Заходящее солнце превратило солому в кроваво-золотую, когда голова Рода высунулась из стога.
Он огляделся, потянул носом прохладный свежий нектар вечернего бриза и издал вздох огромного удовольствия.
Он чувствовал себя чрезвычайно хорошо.
Одним взмахом руки он откинул в сторону покров из сена и принялся размышлять о том, что день выдался хлопотливым, когда его глаза не спеша и с любовью прошлись по контурам Гвен.
Он нагнулся вперед и коснулся губами ее губ долгим глубоким поцелуем. Он почувствовал, что она пробуждается под ним.
Род отодвинулся, ее глаза приоткрылись. Губы изогнулись в медленной страстной улыбке.
Она потянулась — неторопливо, по-кошачьи. Род был удивлен, почувствовав учащение пульса. Его мнение о себе поднялось на одно деление, а мнение о ней и так уже было чересчур высоким. С уколом тревоги Род подумал о том, что он, к сожалению, человек странствующий. Он также понял, что что-то грызет основу его совести. Она посмотрела ему в глаза и посерьезнела.
— Что печалит тебя, милорд?
— А разве тебя никогда не беспокоит, что тобой пользуются, Гвен?
Она лениво улыбнулась:
— А тебя, милорд?
— Ну, нет… — Род, нахмурясь, смотрел на ладони. — Но это другое дело. Я же мужчина.
— Вот бы никогда не догадалась, — прошептала она, покусывая его по ходу дела за мочку уха.
Он усмехнулся и завертелся, пытаясь ответить тем же, но она еще не кончила с его ухом.
— Мужчины — дураки, — прошептала она между укусами. — Вечно вы говорите о том, чего нет, вместо того, чтобы говорить о том, что есть. Покончил с ночью и живи вечером, пока живется.
Затем она посмотрела на него сквозь полуопущенные веки с несколько собственническим удовольствием, медленно оглядывая его с ног до головы.
«А, ладно, — подумал Род, — вот и весь толк от моей единственной попытки быть честным». В конце концов, был только один способ стереть с ее лица эту надменную улыбку. Большой Том выбрал именно этот момент, чтобы позвать:
— Мастер, солнце зашло, мы должны убираться!
Род с негодующим рычанием выпустил Гвен.
— У этого парня определенно великолепное чувство своевременности. — Он принялся натягивать рейтузы. — Подъем, милая.
— Должны ли мы, милорд, — надулась она.
— Должны, — ответил он. — Долг зовет или, по крайней мере, Большой Том. Вперед, во славу Франции, [26] или что-то в этом роде…
Две ночи постоянной скачки, переходы с рыси на
Когда они подъехали к мосту через огибавшую город реку, Род с удивлением увидел двух солдат-пехотинцев с алебардами при пылающих по бокам от них в темноте факелах.
— Я расчищу дорогу, — пробурчал Большой Том, пришпоривая коня, и выехал вперед, опередив Рода и Логайра. — Посторонитесь! — крикнул он часовым. — Ибо мои господа желают въехать.
26
Шекспир, «Генрих V». «Вперед, во Францию, вы там стяжаете, милорды, славу».
Алебарды с треском скрестились, перекрывая мост.
— А кто твои господа? — огрызнулся один из них. — Они мятежники? Или воины королевы?
— Мятежники? — нахмурился Том. — Что произошло в королевском граде, пока мы были на юге?
— На юге? — сузил глаза часовой. — Вот лорды юга-то и взбунтовались.
— Да, да! — нетерпеливо отмахнулся от возражений Большой Том. — Мы были там по приказу королевы, шпионами, если по правде, и мы-то и несем известие, что лорды юга взбунтовались и в какой именно день они выступят. Но как эта новость попала раньше нас?
— Что это за шутки, — вмешался Логайр, подъезжая вместе с Родом. — Посторонитесь, смерды, чтобы мог проехать человек благородной крови!
Головы часовых повернулись, и они уставились на Логайра, затем обе алебарды ринулись вперед, и их острия остановились в дюйме от его груди.
— Спешьтесь и станьте, милорд герцог Логайр! — Голос первого часового был твердым, но почтительным. — Мы должны держать вас под арестом по приказу Ее Величества королевы!
А другой часовой заорал:
— Капитан! Капитан Гвардии!
Логайр в недоверии уставился на них. Род протиснулся мимо него и прожег часового гневным взглядом.
— Назови преступление, за которое королева держит милорда Логайра под арестом!
Глаза часового переметнулись с лица Логайра на Рода и обратно, затем он с сомнением сказал:
— За государственную измену особе Ее Величества королевы!
У Логайра отвисла челюсть, затем его губы сжались, а брови сошлись, пряча глаза в темных пещерах. Лицо его казалось при свете факелов залитым кровью.
— Я строжайше верен Ее Величеству королеве! — взорвался он. — Кончайте свои дерзости и посторонитесь!
Часовой сглотнул, но не уступил дороги.
— Говорят, что Логайр возглавляет мятежников, милорд!
— Солдат, — спокойно проговорил Род, но тоном строгого боевого сержанта.
Глаза часового скакнули к нему, но алебарда не дрогнула.
— Ты меня знаешь. — Голос Рода содержал завуалированную угрозу власти младшего командира.
Он произвел больший эффект, чем все надменные фразы Логайра. Солдат провел языком по губам и согласился.