Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
Прежде чем стража все-таки отважилась на погоню, беглецы успели затаиться под покровом ночи и Колоколесья. Они набрели на поляну, где несколько поваленных ветром деревьев-великанов образовали естественную засеку, и устроились на ней. Джон-Тома, отличного стайера, и Маджа, гордившегося своей неистощимой энергией, не утомила долгая пробежка. А Розарык устала. Самцы подождали, пока она переведет дух.
В свете луны тигрица сняла шлем, расстегнула широкий пояс с мечами и отложила в сторону. Потом прислонилась спиной к толстенному
— Мы у тебя в долгу, — промолвил наконец Джон-Том. — Ты спасла нам жизнь.
— Пожалуй, ты пхав, но будь я пхоклята, если знаю, как получить с тебя долг. Говохишь, ты не хотел затащить меня в кутузку?
— Разумеется. Это произошло совершенно случайно. Я пытался усыпить тюремщика, а когда ничего не вышло, расстроился и спел первое, что на ум взбрело. И вот ты здесь.
— Значит, я — пехвое, что тебе взбхело на ум?
— Ну, не совсем. Вообще-то раньше я никого похожего на тебя не видел. Но, когда я упражняюсь в чаропении, такое случается частенько.
Она кивнула и повернула голову к зарослям, обыскиваемым выдром на предмет чего-нибудь съедобного.
— Эй, недомехок, он пхавду говохит?
— Меня зовут Мадж, длиннозубая барышня, — ответили из кустов. — Между прочим, щас я кой-что для вас делаю. Если вы
прекратите награждать меня кликухами, я возьмусь отплатить тем же.
— Как дама с утонченным вкусом, я выше всего ценю вежливость, — будничным тоном ответила Розарык.
У Маджа определенно вертелась на языке язвительная реплика, но он сдержался и подтвердил:
— Да, парень сказал правду. Он могущественный чаропевец. Самый могущественный на свете, хотя порой мы в этом чуток не уверены. У него, значица, нехорошая привычка — затевать одно, а получать совсем другое.
Джон-Том беспомощно развел руками.
— Да, это так. У меня есть кое-какие способности, но они, похоже, мне не подчиняются. И теперь они впутали в это дело тебя.
— Что ж, мой сахахный, ты все объяснил доходчиво и вежли-вр. Так говохишь, тебе надо к Глиттехгейсту?
— И дальше. Мы должны добраться до Снаркена.
— Никогда не бывала в Снахкене. Говохят, это своеобхазное местечко. Высококультухное. — Она призадумалась и в конце концов вздохнула. — Ладно. Хаз ты утвехждаешь, что не сможешь вехнуть меня домой, я, пожалуй, пойду вместе с вами. К тому же, человече, мне нхавится твое кхаснохечие.
У тигрицы замерцали глаза, и Джон-Тому отчего-то стало не по себе.
— Да, милашка, он у нас мастак вешать лапшу на уши, — сказал Мадж, появляясь из кустов с пригоршней светло-зеленых ягод. Джон-Том взял несколько штук, раскусил одну — сладко.
Подчеркнуто любезно выдр протянул ягоды тигрице.
— Фу! — Розарык отпрянула и широко улыбнулась, обнажив впечатляющий ряд зубов. — Да что ты, мой сахахный! Неужели я смахиваю
— Нисколько, дорогуша, но раз уж мы заговорили о вежливости, то я решил держать марку.
Она благодарно кивнула и обвела лапой окружающие заросли.
— Утхом я себе добуду еды. Похоже, дичи тут в избытке.
— Уверен, мы наткнемся на что-нибудь съедобное. — Джон-Тем повернулся к выдру. — Мадж, что ты думаешь насчет погони?
Ответом ему было злорадное тявканье.
— Да они мозги свои жалкие вывихнут, пока разберутся, что к чему. Я заметил, холопов Цанкресты там было мало, а в основном — самые обыкновенные придурки из городской стражи. Если кто и сумеет организовать погоню, то только эта дырка от задницы, Ченельска. Но пока до него дойдет высочайшее распоряжение, мы успеем смазать пятки.
— А тебе не приходит в голову, что они сумеют найти нас по следам?
— Кореш, с той минуты, как мы выбрались из этой выгребной ямы с громким названием Гнилые Горшки, я только и делаю, что путаю след. Ни хрена они не найдут.
— Ну, а вдруг? Ты забываешь о Розарык. Наверняка где-нибудь остались отпечатки ее крошечных лапок.
Мадж состроил хитрую рожу.
— Конечно, шеф, ты прав. Они могут наткнуться на след милашки. Они могут прочесать лес с севера на юг, поскольку помнят, что мы держали путь к старой Вертихвостке. Они могут облазить все деревья в Колоколесье. Они могут наизнанку вывернуться от усердия, но все равно толку не будет, потому как отсюда мы дернем не на юг, а на запад. Ведь мы сейчас так далеко к северу от реки, что все равно, куда итить, лишь бы к океану.
Джон-Том выковыривал из своей памяти скудные познания в географии этого мира.
— Если пройти подальше на запад, то лес кончится, и мы уткнемся в торфяники Нижесредних болот.
— В точку, парень. Ни одному умнику не взбредет в голову искать нас в этих болотах.
— Не потому ли, что через них еще никто не проходил?
— Опять в точку. Тем надежнее.
С сомнением глядя на него, Джон-Том оперся лопатками о поваленное дерево.
— Мадж, хотел бы я знать, что у тебя на уме.
— Многоуважаемый певчий птах, я согласен выслушать обратное предложение, но, кажись, вы не вполне подготовлены для аргументированного диспута.
— Ты прав, сейчас я спорить не буду. Отложим до утра.
— До утра так до утра. Спокойной ночи, приятель.
Джон-Тома разбудил гром. Он моргнул, поглядел на серое небо, затянутое плотными облаками, и моргнул еще раз. В этом мире, как и в его собственном, облака не считались диковиной. Но только белые, а не в черную полоску.
Он хотел пошевелиться и не нашел для этого сил. На груди у него покоилась огромная мохнатая лапа, а другая, изогнувшись под его затылком, образовала нечто вроде подушки с подогревом. К сожалению, «подушка» нарушала циркуляцию крови в его пульсирующей левой руке.