Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
Перу вместе с Писарро. Невзирая на пол этих особ, я хотела стать Амелией Эрхарт или Жанной Д'Арк.
— Да, пол не переменишь, — с сочувствием отозвался юноша. — Назад во времени тоже не переместишься, но астронавтом ты могла бы стать.
Онa с грустью покачала головой.
— Одних амбиций для этого маловато, Джон-Том. Необходима наличность. Los cerebros [18] . Отваги у меня хватает, а вот остального... — Она поглядела на Джон-Тома и криво усмехнулась. — ?стъ и еще один недостаток — проклятое мое уродство, из-за которого я страдаю всю жизнь.
18
Мозги (исп.).
С
— Не понимаю, Флор. Ты просто само великолепие...
— В этом и беда, Джон-Том. Я проклята красотой. Не пойми неправильно — я не рисуюсь и не хвастаю. Я долго привыкала к ней и пока притерпелась.
— У всякого свои трудности, — отозвался он без особого сочувствия.
Она поднялась и по-кошачьи заходила возле огня. Талея неподалеку раздувала еще один костерок. Мадж мурлыкал скабрезную песенку про мыша из камыша, погнавшегося за птичкой-певичкой, но не добившегося ни шиша, развлекая в основном Цога. Удалившийся от всех Клотагорб размышлял, темнея холмиком в стороне от костра.
— Ты не понимаешь... Не можешь понять. Откуда тебе знать, таково быть прекрасным животным. Весь мир видит во мне только одно. Я пошла в группу скандирования потому, что меня попросили... — Она помедлила, поглядев на него через огонь. — Ты знаешь, какая у меня основная специальность?
— Театральное искусство, так?
— Актерский факультет. — Флорес грустно кивнула. — Никто не удивился. Ну, хорошо, игра мне дается легко, а значит, я могу побольше внимания уделить второй специальности. Я ж не знаю астрофизики... всякой нужной там математики, тензорного анализа, потому и занялась деловым администрированием. Скомбинировав обе специальности, можно прорваться к службе контактов с общественностью космической программы. Думаю, что иначе мне к космосу не подобраться. Меня никто не воспринимает всерьез.
— А я? — пробормотал юноша.
Она пронзительно глянула на него.
— В самом деле? Я не в первый раз слышу такое. Неужели ты и в самом деле способен понять, что прячется за этим лицом и телом?
— Конечно. — Джон-Том надеялся, что голос его звучит достаточно убедительно. — Впрочем, не буду утверждать, что способен забыть про них.
— Никто, никто не может этого сделать! — Флор в отчаянии всплеснула руками. — Профессора, студенты... Что делать с этими вечными приглашениями на свидания?.. Как никого не задеть отказом?.. Да на занятиях показаться нельзя! А чего можно ожидать от профессора, если он смотрит только на твои tetas [19] и вовсе не думает о вопросе. Для тебя это красота. А для меня — уродство.
19
Сиськи (исп.).
— Так что же, по-твоему, лучше родиться уродиной? Без волос и чтоб один глаз выше другого?
— Нет. — Раздражение уже оставляло девушку. — Конечно, нет. Только было бы лучше, если бы природа уделила мне все не в таком изобилии.
— Asi es la vida [20] , — невозмутимо отвечал он.
— Si, es verdad [21] . — Она вновь опустилась на траву и скрестила ноги. — Я ничего не могу с этим поделать. Но
20
Такова жизнь (исп.).
21
Да, это так (исп.)
— Не заблуждайся, — предупредил ее Джон-Том. — Скажем, у дружка нашего Маджа явно отсутствуют моральные запреты на межвидовые сношения. И у прочих, кажется, тоже.
— Хорошо, но пока во мне здесь видят воина, пусть даже причиной мой рост, а не личность. Для начала сойдет.
Она откинулась на траву и мечтательно потянулась. Чресла Джон-Тома воспламенились. Должно быть, искры от костра виноваты.
— Здесь у меня появился хотя бы один шанс сделаться чем-то иным... Выйти за пределы, назначенные мне наследственностью. Все здесь так похоже на мои детские мечты о приключениях.
— Видишь ли, здесь убивают, — предостерег девушку Джон-Том. — Это не страна фей. Ошибешься — умрешь.
Флорес завернулась в плащ. Стояла теплая зимняя ночь, и одного плаща вполне хватало.
— Рискну. Хуже, чем в barrio, не будет. Спокойной ночи, Джон-Том. Давай-ка подумаем о Риме...
Он закидал землей костер, мечтая оказаться в Риме или в каком угодно знакомом месте. И ограничился словами:
— Спокойной ночи, Флор. Приятных сновидений. — А потом сам завернулся в плащ и попытался уснуть. Ночь была дивной, только Джон-Тому было не по себе.
Весь следующий день они то поднимались на горки, то спускались с них. Деревьев вокруг по-прежнему было много, только на высоких местах они стали пониже и разделяло их уже куда больше земли. Кое-где голый гранит говорил, что слой почвы сделался тоньше, хотя они по-прежнему ехали по лесу.
Вернулись гничии. Облако «едва-ли-есть» сгущалось вокруг путешественников, даже когда Джон-Том не тренькал на «гитаре».
Джон-Том рассказал Флор о гничиях. Уже сама идея восхитила девушку, и она часами пыталась усмотреть хоть одного. Талея недовольно ворчала, озабоченная избытком этих существ, однако Клотагорб ее беспокойства не разделял.
— Магия не оставляет места суевериям, — объявил маг-черепаха. — Если ты собираешься по-настоящему познать мир, следует забыть о всяких примитивных идейках.
— Видала я, как из-за примитивных идей гибнут целые толпы, — тоном знатока отпарировала девушка. — Не хочу оспаривать ваши слова, но от вас я в последнюю очередь рассчитывала услышать, что мы уже знаем все, что способны узнать.
— Это так, детка, — согласился волшебник, — иначе нам незачем было бы пробираться к Поляне. — Он с раздражением глянул в сторону Пога. Летучий мыш дергался над их головами.
— Пог, ты-то ведь знаешь, что их не поймать. Ты же их даже не видишь.
— Ага. Даже мой локатор их не углядывает. — Пог щелкнул зубами в воздухе, где только что кто-то был.
— Что ж ты тогда не утихомиришься?
— Все дело... Лучше, чем попусту плясать на воздушных потоках. Впрочем, дебе эдого не понять.
— Пог, не дури. — Волшебник велел Талее остановиться. Спустился и огляделся. — Дальше пойдем пешком.
Поделили вещи и припасы, рассовали все по мешкам, а потом направились вверх по склону. Подъем был некрутой и ровный. Стемнело, какое-то время они шли при луне, прятавшей свой скорбный лик за облаками.