Чародей в скитаниях
Шрифт:
Дэвиз разразился неистовым, гневным лаем.
— «Проснуться»? — нахмурился Родрик, качая головой. — О чем ты говоришь, мы же и так бодрствуем.
Терьер чуть не впал в неистовство.
— Что значит, мы всего лишь видим сон? — снова покачал головой Родрик. — Не понимаю.
— Да, но я понимаю! — воскликнула тетушка Дил. Она выскочила за дверь кухни, а Дэвиз с победоносным лаем устремился по пятам за ней.
Тетушка Дил влетела в прихожую крича:
— Франк! Франк! Кем бы ты не был на самом деле. Ты должен проснуться! Ужель не слышишь
— Эй ты, старая сплетница! Ты что это делаешь? Лезешь не в свое дело? — завопила Л'Аж.
Франк только крякнул и продолжал бежать.
— Это очень примитивный андроид, — объяснил появившийся Жужжапчел. — Он не способен воспринимать больше одного приказа за раз. Но ты способна! А теперь возвращайся на кухню, именно там твое место! — он ткнул пальцем в сторону двустворчатой двери.
— Мое место? Лишь оттого, что я женщина? Нет? Ибо, да будет тебе известно, я леди, наделенная большой силой! — тетушка Дил размахнулась, собирая в ладонь пучок невидимой энергии.
— Везет же мне — феминистка-домоправительница, — презрительно фыркнул Жужжапчел. — Ладно, действуй. Попробуй это!
— Скачи и квакай! — тетушка Дил швырнула сглаз.
Вокруг Жужжапчела засверкали голубые искры. Тот противостоял им, давая искрам погаснуть. А затем двинулся на нее, казалось, делаясь шире, выше и бесконечно опасней.
— Но... как? Отчего? — воскликнула тетушка Дил, пятясь через двустворчатую дверь на кухню.
— Да потому что ты всего лишь...
Распахивающаяся в любую сторону дверь распахнулась.
— Ешь! — завопил Жужжапчел, когда она вмазала ему по лицу. Он протолкался на кухню, потирая нос и сердито глядя на тетушку Дил. — Потому что ты всего лишь ведьма, старая баба!
— Меня возмущают такие слова! — крикнул с другой стороны двери голос Л'Аж.
— Всего лишь ведьма, — снова прорычал Жужжапчел, — а я черт. Вполне оперившийся, высокомощный, стопроцентный черт, и куда большее зло, чем какая-то жалкая ведьма... — он вдруг закрыл глаза, прижимая ладонь ко лбу и раскачиваясь на месте. — Что я говорю? Я не могу быть злом, я не должен быть им! Я не должен уступать ему... нет, должен! Если я не стану блюсти здесь хоть какой-то беспорядок, то кто же этим займется? — он опустил руку, прожигая взглядом тетушку Дил. — На чем там я остановился?.. Ах, да, — Жужжапчел улыбнулся самой маслянистой своей улыбкой. — Черт больше зло, чем любая ведьма, и поэтому я намного могущественней. Вот в этом-то и весь ад.
Но тетушка Дил выпрямилась, прожигая его яростным взглядом.
— Нет! Зло не есть источник силы, во всяком случае никак не моей силы! Ибо я не тетушка Дилувиан, а Гвендайлон Гэллоуглас, самая могущественная ведьма Грамария!
Родрик застыл, уставясь на нее. А затем плотно зажмурил глаза и быстро мотнул головой.
— Я — Гвен Гэллоуглас, — выкрикнула старая гадалка, — и я не потерплю такого обмана и...
— Умолкни, старая дура! — завопил Жужжапчел. — Ты разрушишь подбор! — и замахнулся для броска, когда между кончиков пальцев у него возник огненный шар.
— Берегись, Гвен! — крикнул старый горбун и бросился к ней. Его плечо врезалось в нее на долю секунды раньше, чем огненный шар со свистом рассек воздух там, где была она, и она полетела кувырком в кухонный лифт.
Родрик резко поднял себя на ноги, а затем также резко потянул за веревку кухонного лифта. Секция поднялась, скрывшись с глаз долой.
— За эту веревку возьмусь я! — прорычал Жужжапчел, но тут тренькнул звонок и Родрик крикнул:
— Второй этаж! Белье и мебель спальной! Все вон!
— Прочь с дороги! — взвыл Жужжапчел. — Пусти меня к этому кухонному лифту!
Родрик захлопнул панель и резко повернулся лицом к черту, прислонившись к ней спиной и сложив руки у себя на груди.
— К какому кухонному лифту?
— Тому кухонному лифту, к которому ты прислонился!
Родрик покачал головой:
— Никакой такой штуки нет и не было. Всего лишь плод твоего воображения.
— О чем ты болтаешь? — закричал Жужжапчел. — Я же видел его собственными глазами!
— Да, но можешь ли ты действительно верить свидетельству собственных чувств? Ведь это, знаешь ли, могло быть твоей галлюцинацией.
— Нелепо, — фыркнул черт. — После этого ты еще чего доброго вообще заявишь, что вся вселенная лишь моя иллюзия.
— Ну, а разве нет? — требовательно бросит Родрик. — По крайней мере, если ты правоверный индус.
— Но я не индус, я правоверный католик! — Жужжапчел застыл, потрясенный собственными словами. — Что я такое говорю?
— Что ты правоверный католик, — любезно ответил Родрик.
— Да, да! Я правоверный католик... Нет! Я хочу сказать...
— Ты хочешь сказать, что ничего не существует, — подсказал ему Родрик.
— Совершенно верно! Ничего не существует! Никого из вас! Вы все просто плоды моего воображения! А все это просто сон... НЕТ! Мне нельзя такого говорить!
— Вот видишь? Даже слов твоих не существует! — ткнул в его сторону указательным пальцем Родрик. — Если уж на то пошло, даже ты не существуешь!
— Что ты городишь? Конечно же я существую!
— А, но откуда ты знаешь, что существуешь?
— Да потому что я мыслю! Cogito, ergo sum! — Жужжапчел зажал себе ладонями рот. — Аййй! Латынь!
— Прикуси язык! — выбранил его Родрик. — Вымой себе рот с мылом!
— Да! С серой! И раскаленными углями! Точно также, как ангел прочистил уста пророка Исайи... О, дьявол! На по-о-о-о-мощь! — и Жужжапчел, вопя, убежал и растаял в разряженном воздухе.
— На самом-то деле в сгущенном воздухе, — фыркнул Родрик и наморщил нос. — Уф! Теперь я понимаю, почему религия использует ладан... Ну!
Вернемся к работе, — и весело прохромал в прихожую, где все еще работал эскалатор, по которому Франк вприпрыжку бежал за Петти, которая неслась изо всех сил, уворачиваясь от когтей былой люстры, которым все еще почему-то не удалось схватить ее.