Чародей звездолета «Агуди»
Шрифт:
– Вот-вот, чуть что, начинаем охоту на ведьм и шпионов, засланных из-за рубежа. Вы еще скажите, что я получаю доллары по спутниковому каналу из-за бугра.
– Надо проверить, – зловеще пообещал Сигуранцев. – Очень похоже, что получаете. Не может человек, не будучи полным идиотом, повторять такую глупость, а вы, отдаю должное, не полный идиот, не полный…
Новодворский церемонно поклонился. Сигуранцев принял поклон, сказал холодновато:
– Брехня. Красиво упакованная, рассчитанная на то, что тупенькая русская интеллигенция, уверовавшая в свою избранническую роль нести гуманность в массы, будет усиленно вдалбливать в их головы эту дезу. Именно насилием и разрешались практически все конфликты, будь это между мужем и женой, народами,
– Тогда теракт – это острое словцо?
– Да, можно расценивать и так. А крупный теракт, вроде тарана двух башен в Нью-Йорке, – это хлесткая пощечина, прозвучавшая на весь мир. После чего озверевший гигант собрал все ракеты и попер применять насилие на другую сторону планеты. И его нисколько не останавливает им же запущенная для наших дураков фраза «Насилием нельзя разрешать проблемы» и даже «Насилие никогда не решало никаких проблем». Одно дело сказать так, другое – поступать самому. Русский интеллигент, который разучился думать самостоятельно, а смотрит в рот Западу и послушно повторяет все, что ему скажут, даже не понимает, что насилием пронизан весь мир, все на нем держится!
Новодворский бросил быстрый взгляд по сторонам, их слушают очень внимательно, спросил с расстановкой:
– Уверены?
– Насилие, – сказал Сигуранцев неумолимо, – может быть экономическим в виде пошлин, запретов или отказов на поставки тех или иных продуктов и технологий, может быть информационным, демографическим… Вижу по вашим глазам, что все ждете, когда же заговорю о военном? Вы, с вашей русской интеллигентностью, не понимаете, что видов насилия не меньше, чем звезд на небе? Замечаете только танковые армии?.. Но эти виды насилия куда опаснее, чем грохочущие танковые колонны. Суть насилия в том, чтобы принудить человека или общество к тому, что ему делать не хочется. Можно принудить его так, как принудили вас, он даже не поймет, что его принудили, подменив в его вообще-то полупустой башке истинные ценности, хоть и простенькие, более яркими, пышными, но – брехливыми!
Новодворский собирался с ответом, рядом с ним Башмет, министр торговли, почесал голову в задумчивости, словно проверяя, нет ли внедренных в череп электродов.
– Убийло – шпиен?.. То-то гляжу, перестал есть борщ, а все на итальянскую пиццу налегает.
– Точно, шпион, – поддержал Шандырин. – У него и глаза бегают.
– Хуже, чем шпион, – заверил Босенко. – Он вообще-то зомби. Его лечить надо.
– Или уничтожить, – предложил Забайкальцев практично. – А я его кабинет займу. У него там на стене красивая картина висит. И задница у секретарши толще.
Сигуранцев продолжал строго, не сползая на шуточки:
– Можно подумать, что есть где-то страна, где правопорядок удерживается без насилия, без судов, тюрем, ГАИ, таможен! Да и армия есть в каждой, даже самой крохотной. И такая армия, как догадываетесь… если отвлечетесь от мечты о моем кабинете, угрожает не столько соседям, сколько своим же смутьянам, что вздумают строить баррикады и бросать в окна правительства коктейли Молотова.
Башмет возразил жирным голосом:
– Есть другая альтернатива. Давайте посмотрим прямо в анфас проблеме. Самый оптимальный вариант – воспитание. Правильное воспитание, и тогда насилия в обществе не понадобится.
Сигуранцев изумился:
– Да он коммунист!
– Вольтерьянец, – поправил Каганов, подумал, уточнил: – Руссоист с голубыми глазами.
Сигуранцев кивнул:
– Предположим, воспитать удалось без насилия. Но вы уверены, что воспитанию поддаются все? Есть не просто трудновоспитуемые, но хватает и тех, кто получает наслаждение от бунтарства, от битья стекол в электричках и вспарывания сидений, от расписывания подъездов и лифтов матерными словами. Если введем смертную казнь даже за хулиганство, то
Он огляделся, посмотрел на меня в первую очень, затем вперил мрачный взгляд в Убийло. Тот спросил хмуро:
– Чего уставились? Да не ходил я к вашей жене, не ходил! Это все враки.
– Враки? Надо проверить… Так вот, в этом кабинете как раз и собрались эти уроды, что генетически запрограммированы на агрессию, бунтарство, насилие. Как и везде во всех кабинетах власти. В любой стране, при любом строе, хоть у папы римского. Когда мы заявляем о недопустимости насилия, то хоть себе за этими закрытыми дверями можем признаться, что всего лишь желаем сохранить монополию на насилие?.. И потому истребляем мафию, все бандитские группировки, даже не разрешаем гражданам владеть оружием, ибо право первой брачной ночи желаем сохранить только за собой?
Громов прорычал с удовольствием:
– Право первой брачной ночи… Эх, ввести бы его снова, что ли?
Шандырин вмешался:
– Говорят, его вообще не было. Это только голубая мечта всех правителей… Петр Петрович, простите меня, что эта свинья вас перебила. Продолжайте, пожалуйста.
Сигуранцев кивнул, принимая извинения одного за другого.
– Понятно козе, что это же относится не только к жене с мужем, но и к государствам. Сейчас громче всех о недопустимости насилия говорит страна, что все свои отношения с другими строит только на применении грубейшего насилия. Только вконец оболваненный русский интеллигент всерьез полагает, что если страна не вторгается в другую с танковой армией, то насилия как бы и нет! Но США давит всех, а особо неугодных, с утроенной мощью – экономически, политически, дипломатически, устраивает мощнейшие информационные атаки, внедряет к нам своих агентов…
Новодворский сказал нервно:
– Чего на меня смотрите? Чего на меня? На Убийлу смотрите!
– Да я просто только сейчас заметил у вас на воротничке след губной помады. Надо бы ее на анализ…
– Где помада, где? – возопил Новодворский, дико выворачивал шею, косил глаза, что налились кровью едва не вываливаясь, из глазных впадин.
Каганов коротко хохотнул, а Сигуранцев сказал холодновато:
– Хуже помады на воротничке может быть только тальк для ног на ушах… как вот у нашего Андрея Каземировича. Ладно, я пошутил, теперь давно уже никто не пользуется тальком, все перешли на дезодоранты. Для безопасности, естественно. Но я продолжаю: США давит всех, в первую очередь самых для нее опасных, с помощью грубейшего и уже не скрываемого насилия. Однако все еще красиво разглагольствует о недопустимости насилия, ведь русский интеллигент, что долго запрягает, потом всю жизнь будет играть эту пластинку: как же переменить – это же признаться, что не прав, что часть жизни играл не на той стороне! А русский интеллигент всегда непоколебимо уверен, что именно он всегда говорит правду, даже если эту правду ему вложили, как лазерный диск в привод. Сейчас все, кроме русской интеллигенции, видят и знают, что именно США создавало, обучало, финансировало и руководило большинством из террористических организаций, действующих во всем мире, руководит ими доныне и вовсе не собирается от них отказываться. И как государственную идеологию приняло недавно постулат, что имеет право убивать даже глав других государств, если полагает их деятельность недостаточно полезной для США.
– Но пока что никого не убило, – сварливо сказал Убийло.
– Но это уже насилие, – подчеркнул Забайкалец, вступаясь за Сигуранцева. – Угроза применения насилия – тоже насилие. Не так ли?..
Каганов сказал обеспокоенно:
– А не припаяют ли нам в ООН какую-то статью?
– В смысле?
– Ну, там разжигание расовой или национальной розни, все-таки юсовцы – уже наполовину негры… И национальной, господин Сигуранцев же открытым текстом призывает юсовцев убивать и убивать…