Чародей
Шрифт:
Нефер скрыл улыбку – старик никогда не согласится быть вторым среди лучших.
– Тогда мне придется удовольствоваться этой скверной рабочей телегой, – сказал он серьезно. – Теперь мне нужен только синий меч, украденный Нагом у отца.
За следующие недели и месяцы Таита точно определил положение других засыпанных колесниц и их снаряжения. Рабочие откапывали их и отправляли к изготовителям колесниц, которые устроили под защитой скалы мастерскую, покрыв ее крышей из пальмовых листьев. Пятьдесят мастеров и почти сто оружейников трудились в течение светового дня, не останавливаясь даже во время яростного полуденного зноя. Оружейники полировали и затачивали мечи, метательные и обычные копья. Они заново перевязали древки и насадили наконечники. Над слабым огнем выправили погнутые стрелы. Изготовители колесниц разбирали каждую колесницу, как только ее извлекали из-под песка, проверяли каждую деталь, красили и покрывали лаком основание и боковые щиты, поверяли балансировку и смазывали оси колес, чтобы они хорошо крутились. Затем заново собранные колесницы отсылали в Галлалу с грузом восстановленного оружия, чтобы оснастить войско, которое обучали Хилто, Шабако и Сокко.
Многие из колесниц были так глубоко захоронены под горячим желтым песком, что были утрачены навсегда или до тех пор, пока следующая великая буря не раскроет их, но в конце концов люди Нефера откопали сто пять колесниц. Достаточно, чтобы оснастить пять отрядов.
Когда Нефер въезжал в ворота Галлалы на царской колеснице, Мерен стоял на площадке рядом с ним.
Минтака и Мерикара стояли на крыше фронтона храма Хатор и сыпали на них лепестки олеандра, когда они проезжали внизу.
– Он такой красивый. – Голос Мерикары был хриплым от благоговения. – Такой высокий и красивый.
– Очень высокий, красивый и сильный, – согласилась Минтака. – Он будет самым великим фараоном в истории Египта.
– Я имела в виду не Нефера, – сказала Мерикара.
К этому времени между городом и Египтом образовался процветающий контрабандный путь, и в город регулярно приходили караваны из порта Сафага на восточном море. После захвата казны Трока и Нага Галлала превратилась в город, богатый золотом. Подобно гиенам, торговцы издалека учуяли аромат желтого металла и повезли в город товары со всех концов света. В настоящее время не было такой роскошной вещи или потребности, которую нельзя было бы купить в лавках города, поэтому Минтаке для пира в честь встречи удалось получить повозку самого лучшего красного вина с виноградников храма Осириса в Бусирисе, и она приберегла его на вечер того дня, когда вернулись колесничие.
По ее распоряжению мясники насадили на вертела и целиком зажарили десять волов и сотню кур и гусей. Быстро доставили с побережья, меняя, для скорости, колесницы, свежую рыбу и корзины омаров в морских водорослях. Длинноусые омары все еще были живы и пищали, когда их опускали в кипящие горшки. Охотники обыскали окрестную пустыню и вернулись с газелью, сернобыком и мясом и яйцами страуса.
Пир был радостным празднованием их достижений и маленьких побед над ложными фараонами. Вино текло рекой, когда Нефер поднялся, чтобы приветствовать гостей и объявить о том, что из-под песка откопано пять отрядов.
– С лошадьми, которых мы освободили от тирании Трока… – при этих словах раздались крики и громкий смех, – …с оружием и колесницами, которые у нас сейчас есть, мы сможем защититься от Трока и Нага. Вы знаете, что каждый день к синему знамени приходят новые солдаты. Скоро речь пойдет не просто о защите, а о возврате того, что было у нас украдено, о воздаянии за страшные дела этих двух чудовищ. На их руках кровь истинных и благородных царей. Они – убийцы царя Апепи, отца благородной женщины, сидящей рядом со мной, и моего родного отца, фараона Тамоса.
Гости замолчали и озадаченно смотрели друг на друга в ожидании объяснения. Затем поднялся Хилто. Нефер подготовил его, попросив задать вопрос.
– Божественно великий, простите мое невежество, поскольку я – лишь простой человек, но я не понимаю. Весь мир знает, что царь Апепи погиб по несчастной случайности, когда его барка загорелась во время стоянки на якоре в Баласфура. А вы сейчас возлагаете вину за его смерть на лжефараонов. Отчего?
– Среди нас есть свидетель истинных событий той трагической ночи. – Нефер протянул руку и помог Минтаке подняться. Присутствующие приветствовали ее, поскольку все полюбили ее за красоту и добрый нрав. Когда Нефер поднял руку, они затихли и стали внимательно слушать ее рассказ об убийстве ее отца и братьев. Она подбирала простые слова и говорила с жителями Галлалы как с друзьями и товарищами, и ей удалось разделить с ними собственный ужас и горе. Когда она закончила, они рычали, как голодные львы в клетке во время кормления.
Теперь Шабако поднялся и задал заготовленный вопрос:
– Однако, божественный фараон, вы говорили и о смерти вашего отца, благословенной памяти царя Тамоса. Как он был убит и кем?
– Чтобы ответить на этот вопрос, мне следует призвать Мага, господина Таиту, от которого нельзя скрыть тайны, какими бы замысловатыми и ужасными они ни были.
Таита повернулся к ним и заговорил шепотом, приковавшим общее внимание. Каждое его слово доносилось до слуха даже сидевших с краю, и эти тихие слова так сильно контрастировали с ужасными событиями, о которых шла речь, что мужчины дрожали, а женщины плакали.
Наконец Таита поднял сломанную стрелу с темно-красными, зелеными и желтыми перьями.
– Вот причина смерти фараона Тамоса. Стрела с печатью Трока, но выпущенная Нагом, человеком, которого фараон любил и которому доверял как брату.
Они выкрикивали в звездное небо над Галлалой слова возмущения и требования справедливости. Таита бросил стрелу в ближайший костер, на котором жарился вол. Она не выдержала бы более близкого осмотра, поскольку это была не стрела, убившая фараона, а одна из тех, что он взял из засыпанной песком колесницы. Он сел и закрыл глаза, как будто успокаиваясь перед сном.
Нефер позволил гостям дать полный выход их чувствам, и когда они начали понемногу успокаиваться, дал знак принести еще кувшины с вином.
Оставалось сделать последнее заявление, и он подождал, пока настроение у всех не смягчилось, после чего встал снова. Все затихли и смотрели на него с ожиданием, усиленным хорошим вином из Бусириса. Ночь принесла уже множество чудес, и они задавались вопросом, что это могло быть теперь.
– Прежде чем царь поведет свои войска против врагов священной земли наших предков, он должен стать настоящим царем, истинным и подлинным. Я намерен повести вас против узурпаторов, но я еще не облечен властью фараона. Я могу пройти это посвящение, если дождусь совершеннолетия, но оно все-таки еще далеко, и я не хочу ждать так долго. Да и мои враги не окажут мне такой любезности. – Он примолк. На него смотрели с обожанием – он был так молод и, однако, высок и прям, в точности как его отец. Но вот Нефер поднял правую руку жестом, каким дается клятва.
– Перед людьми и богами объявляю: я проеду по Красной Дороге, дабы доказать, что я ваш царь.
Одни гости вздохнули и покачали головами, другие вскочили на ноги с криком:
– Нет! Фараон, мы не хотим увидеть вашу смерть!
Некоторые закричали:
– Бак-хер! Если он потерпит неудачу, то умрет храбрецом.
В ту ночь Минтака со слезами допрашивала его:
– Почему вы не сказали об этом первой мне?
– Потому что вы попытались бы остановить меня.
– Но зачем вам это?