Чародей
Шрифт:
– Нам следует послать кого-нибудь за ними, – воскликнула Минтака в тишине. – Он может сбросить Нефера. Возможно, он лежит там, в пустыне, со сломанной спиной.
Таита покачал головой.
– Сейчас это дело их двоих. Никто не должен вмешиваться.
Они ждали на стенах и крышах домов, а солнце тем временем достигло зенита и начало опускаться к горизонту, но никто не покидал своих мест – они не могли пропустить кульминацию этого поединка силы и выдержки человека и животного.
– Они убили друг друга, – волновалась Минтака. – Эта лошадь – чудовище. Если она поранила Нефера, я уничтожу ее, – клялась она неистово.
Медленно, как капает мед, прошел еще час и по гребню стены пробежало движение. Люди, вскочив, смотрели на гребень холмов, и приглушенный шум голосов медленно перерос в возбужденный хор криков и смеха.
На горизонте появилась жалкая пара. Жеребец шел, повесив голову, его шкура потемнела от пота и была покрыта высохшей на ней солью. Его чрезвычайная усталость сквозила в каждом его медленном шаге. На его спине устало согнулся Нефер, и когда Крус пошел вниз по склону, все увидели, как сильно побито и покрыто синяками тело фараона.
Крус достиг подножия холмов. Он слишком устал, чтобы снова перескочить через забор, и покорно шел по пыльной дороге к городским воротам.
Минтака закричала:
– Бак-хер! Отлично, великий!
И ее крик немедленно был подхвачен и полетел от человека к человеку, пока не отразился эхом от холмов над источником Осириса.
– Бак-хер! Бак-хер!
Нефер выпрямился на спине жеребца и высоко поднял кулак в победоносном приветствии. Радостные клики удвоились.
Под стенами он показал свою власть, заставив Круса сделать несколько поворотов, сначала в одну, затем в другую сторону. Затем он остановил его, хлопнув рукой по холке, и поднял на дыбы. Его приказы были почти незаметны: легкое нажатие коленей, или палец ноги, уперевшийся под переднее колено Круса, или малозаметный перенос веса, – но лошадь отвечала покорно.
– Я боялся, что он сломит дух жеребца, – сказал Таита Минтаке, – но Крус – из тех редких существ, что нуждаются в суровом обращении, а не в доброте. Нефер должен был установить свою власть, и, Гор свидетель, я никогда не видел, чтобы это делалось так быстро и бесповоротно.
Нефер въехал в городские ворота и помахал Минтаке, затем поехал по длинной улице к коновязям. Он привязал Круса и протянул ему кожаное ведро, чтобы напоить. Как только жеребец утолил жажду, фараон горячей водой смыл с него пыль и засохший пот и отвел в конюшню, чтобы конь мог покататься в песке. Он наполнил его торбу раздробленным просом, подслащенным медом, и, пока Крус жадно ел, вытер его, рассказывая, каким тот был храбрым, как они поскачут вместе по Красной Дороге, а Крус двигал ушами, слушая его.
Когда солнце село, Нефер толстым слоем расстелил на полу конюшни солому. Крус понюхал ее, набрал полный рот, пожевал, а затем устало опустился и растянулся на боку. Нефер лег на солому рядом и положил голову на шею Крусу. Они заснули вместе, и Минтака той ночью лежала одна.
На следующий день Нефер познакомил Круса с Дов. Лошади осторожно закружились друг перед другом, понюхали друг друга рты и закружились вновь. Когда Крус сунулся носом под хвост Дов, та притворилась оскорбленной и лягнула его задними ногами, а затем кокетливо убежала, и Крус поскакал вслед за ней. Нефер позволил им пастись вместе остаток дня, а на следующее утро показал им колесницу, не великолепную царскую, а более старую, обшарпанную. Он позволил им обнюхать дышло, гладко отполированное боками многих других лошадей. Когда обе лошади потеряли интерес к такому обычному предмету, Мерен увел Круса, а Нефер провел Дов через следующий этап.
Поглаживая и лаская лошадь, он осторожно поместил упряжь на ее плечи и закрепил ремни. Она сильно волновалась, но позволила ему надеть на себя эти непривычные узы. Он взобрался ей на спину и проехал два круга по полю. Когда он вернулся, Мерен уже приготовил дышло. Оно не было присоединено к колеснице, хотя имело кольцевое крепление на конце. Нефер нацепил на нее упряжь, и Дов нервно завращала глазами, почувствовав груз, повисший сбоку. Она повернула голову, чтобы осмотреть дышло, и как только удовлетворила свое любопытство, Нефер взял ее под уздцы и повел вперед.
Дов фыркала и раздражалась, поскольку дышло следовало за ней, но Нефер успокоил ее. После того как они сделали несколько кругов по полю, она больше не кидалась в стороны. Теперь предстоял решающий шаг. Нефер позаимствовал у Хилто спокойную старую кобылу и поставил ее в упряжке справа. Она стояла спокойно. Он запряг Дов слева. Спокойствие старой кобылы передалось Дов, и она стояла смирно. Нефер надел на них торбы и покормил раздробленной дуррой. Когда кобыла насытилась и успокоилась, он обмотал задние ноги Дов льняными полосами, чтобы она не навредила себе, если бы, почувствовав позади полный вес колесницы, начала лягаться.
Ему не стоило волноваться. Он взял Дов под уздцы и повел вперед, и она легко пошла рядом со старой кобылой. Нефер коснулся ее плеча, и она, точно опытная тягловая лошадь, наклонилась в упряжи и приняла свою долю тяжести. Нефер бросился бежать, и Дов побежала рысью рядом с ним. Он вскочил в колесницу, взял поводья и провел упряжку через ряд поворотов. Каждый следующий был круче предыдущего, и хотя Дов прежде никогда не чувствовала поводьев, она преданно подражала своей партнерше справа. К концу первого дня она узнавала команды и немедленно выполняла их, не дожидаясь, пока старая кобыла покажет ей, что делать. В течение следующих пяти дней он управлял этими двумя кобылами, и Дов быстро училась.
Пришло время провести Круса через то же самое. Прошло три дня, прежде чем он прекратил убегать, едва почувствует тяжесть дышла. Нефер почти разочаровался в нем, но Таита настоял на продолжении занятий.
– Дай ему сейчас свое терпение, и после он вознаградит тебя тысячу раз, – советовал он. – У него есть ум и сердце. Ты никогда не найдешь ему замену.
В конце концов Крус покорился жерди, скользившей вслед за ним и, к его тревоге, повторявшей каждое его движение. Нефер наконец смог поставить его в упряжку с Дов. Она повернула голову и коснулась носом его шеи, будто мать беспокойного ребенка. Крус успокоился и съел свою порцию дурры. Когда Нефер повел их вперед, жеребец попробовал поворачивать в стороны и лягаться, но Нефер крепко шлепнул его по ляжке. Он выправился и пошел рядом с Дов, но не хотел тянуть. Еще шлепок, и Крус натянул постромки и принял положенную ему по справедливости долю тяги. Это ощущение, должно быть, понравилось ему, потому что вскоре он тянул с охотой. Единственная трудность состояла в том, чтобы заставить его остановиться.
Мерен распахнул ворота загона и вскочил на колесницу, когда она проезжала мимо. Они выехали на торговую дорогу и в облаке красной пыли помчались в холмы.
Той же дорогой они в течение следующих месяцев каждый день отправлялись на рассвете. Каждый вечер, когда они возвращались в Галлалу, лошади бежали быстрее и правильнее, плечом к плечу, будто единое животное о двух головах и восьми ногах. Два молодых воина на площадке колесницы становились все более крепкими и более выносливыми и загорели до черноты под солнцем пустыни.