Чародей
Шрифт:
Они наполнили привезенные с собой глиняные горшки и вернулись в Галлалу, в мастерскую. Таита очистил черную жидкость, нагревая ее на медленном огне, пока она не стала скользкой, как тонкий шелк между пальцами.
– Она будет смазывать ступицы колес более гладко и дольше, чем очищенное свиное сало или любая другая смесь. И даст вам преимущество в пятьдесят шагов на тысячу. Возможно, это разница между успехом и неудачей или даже между жизнью и смертью.
Нефер был склонен ехать по Красной Дороге на царской колеснице, но Таита спросил:
– Вы действительно хотите ехать в золотом саркофаге?
– Золото будет весить всего два тэля. Ты сам взвешивал.
– Когда вы будете ехать там, вам покажется, что оно весит двести.
Таита изучил каждую из ста пяти колесниц, выкопанных ими из песков, выбрал десять и разобрал. Он взвесил основания колесниц и проверил крепость соединений корпуса. Он крутил колеса на их ступицах, внимательным глазом отмечая малейшие колебания во вращении. Наконец он сделал окончательный выбор.
Он изменил конструкцию ступицы на выбранной колеснице так, чтобы колеса удерживала одна бронзовая чека, которую можно было выбить ударом молотка. Вновь собирая колесницу, он отбросил передний и боковые щиты, избавляясь от последнего тэля лишнего веса. Без опоры на стойки и боковые щиты всадникам, чтобы удерживаться даже на самой неровной дороге, приходилось полагаться на собственное чувство равновесия и единственную веревочную петлю, привязанную к площадке. Наконец Таита смазал ступицы колес черным жиром из пустынного источника.
Под наблюдением Таиты они осмотрели упряжь, сантиметр за сантиметром; Минтака, Мерикара и их служанки сидели до поздней ночи, сшивая и снова сшивая соединения и стыки.
Затем они выбирали оружие, которое повезут с собой, катая копья и стрелы, чтобы обнаружить любой недостаток, помещая их на специальную балансировочную доску, придуманную Таитой, добавляя бусинку свинца в древко или наконечник, пока оружие не становилось совершенным. Они заточили острия так, чтобы те цепко впивались в мишени. Они сменили подметки на сандалиях и заточили бронзовые гвозди так, что те превратились в шипы. Они вырезали новые кожаные нарукавники, чтобы защитить предплечья от удара тетивой или ремнем метательного копья. Каждый выбрал три меча, потому что бронзовые лезвия часто ломались в пылу битвы. Они заточили клинки и отполировали их порошком из пемзового камня, так что в конце концов могли сбривать ими волосы со своих предплечий.
Они обработали и скрутили запасные тетивы, чтобы носить их на поясе, обвязав вокруг талии. Кроме кожаных шлемов и безрукавок, в дорогу они не надели никаких других доспехов, чтобы облегчить бремя Дов и Круса. Работали за запертыми дверями мастерской, так чтобы никто не узнал об их приготовлениях.
Но прежде всего они бесконечно упражнялись, наращивая силу и выносливость и завоевывая доверие лошадей.
Для Дов и Круса худшим испытанием был бы огонь. Нефер с Мереном сами разводили костры в пустыне, складывая вязанки дров и связки сухой соломы. Они давали лошадям увидеть огонь и вдохнуть запах дыма и завязывали им глаза. Хотя поначалу Крус артачился и тихо ржал от страха, в конце концов он, доверяя человеку на своей спине, пробежал с завязанными глазами так близко от потрескивавшего пламени, что оно опалило ему гриву.
В эти дни ожидания Минтака и Мерикара проводили долгие часы в недавно отремонтированном храме Хатор, принося жертвы за своих мужчин и моля богиню о защите и поддержке.
За тридцать пять дней до полной луны Гора в Галлалу прибыл странный караван. Он пришел с побережья, из порта Сафага. Его возглавлял одноглазый и однорукий огромный человек по имени Аартла. Пять воинов Красной Дороги вышли встречать его, когда он был еще в трех лигах от городских стен, и с честью привезли его в Галлалу, поскольку он был братом, воином третьей ступени, проехавшим по Красной Дороге почти тридцать лет назад. Двадцать лет назад во время ливийской кампании фараона Тамоса стрела выбила ему глаз, а пять лет спустя нубийский воин одним ударом топора отрубил ему руку ниже локтя.
Аартла был теперь богатым человеком. Он владел бродячей труппой артистов, мужчин и женщин особенных талантов и умений. Одна артистка из его труппы считалась самой сильной женщиной в мире. Она могла поднять в воздух двух лошадей, по одной в каждой руке, и откусить от бронзового прута, а затем согнуть металлический обрубок, сжав свое влагалище. Другая из его женщин слыла первой красавицей мира, хотя немногие видели ее лицо. Она прибыла из земли, лежащей так далеко на севере, что в некоторые времена года реки там превращаются в белый камень и прекращают течь. Аартла требовал десять тэлей серебра за возможность увидеть ее лицо без вуали. Говорили, что у нее золотые волосы, достающие до земли, и глаза разного цвета, один золотой, другой синий. Цена, которую Аартла назначил за то, чтобы осмотреть остальные ее прелести, росла пропорционально, и только богатый человек мог познать всю ее сладость.
Кроме того, Аартла владел черной девушкой-рабыней, которая глотала огонь, покрывала себя с головы до пят плащом из живых скорпионов и надевала на шею огромного питона. В самом разгаре представления она соблазняла змею заползти в укромное отверстие ее тела, и та целиком исчезла в ее лоне.
Эти чудеса предназначались только для того, чтобы раздразнить публику, прежде чем показать ей главные приманки цирка Аартлы, его чемпионов: компанию бойцов, борцов и фехтовальщиков, которые могли противостоять в бою любому сопернику. Аартла предлагал кошелек с сотней тэлей чистого золота любому, кто сможет победить одного из его непобедимых. Ставки на этих состязаниях были баснословны и служили источником огромного богатства Аартлы. Хотя в настоящее время он не сражался, в сердце он все еще оставался воином и приверженцем Красного Бога.
Когда до него дошел слух, что фараон династии Тамоса решил проехать по Красной Дороге, он привез своих чемпионов за полмира, чтобы они выступили против Нефера. Ему так нравилась эта игра, что он не назначил цену за свою услугу.
Его братья-воины приготовили для Аартлы и его труппы один из древних дворцов города.
В ночь после его прибытия в его честь для него устроили большой пир, на который не были приглашены только Нефер и Мерен.
– Нас не могли пригласить, – объяснил Нефер Минтаке. – Мы – не братья ордена. Кроме того, сидеть рядом с теми, кто будут нашими соперниками, против обычаев и традиций.
На следующий после пира день непобедимые возобновили свои бесконечные упражнения и обучение под зорким оком Аартлы. Они работали во внутреннем дворе древнего дворца, куда не мог попасть никто чужой. Аартла был слишком проницателен, чтобы позволить другим игрокам оценить состояние и стиль его непобедимых, не заплатив за такую возможность хорошую цену золотом.
Однако Таита не был чужаком. Когда Аартла потерял руку, Таита подрезал и зашил культю, чем спас его от газовой гангрены, возникшей из-за раны и угрожавшей жизни Аартлы. Аартла провел его в тренировочный внутренний двор и усадил на груду подушек со стороны своего зрячего глаза. Самая красивая женщина в мире подала ему приправленный медом шербет в золотой чаше и улыбнулась из-за вуали удивительными разными глазами.
Вначале Аартла рассказал Таите последние новости о египетской кампании в Месопотамии, откуда он прибыл. Казалось, царь Саргон с его разгромленными и рассеянными войсками отступил за стены Вавилона, своей столицы. Итог не вызывал сомнения. Войска ложных фараонов скоро должны были освободиться и вернуться в Египет, чтобы заняться другой угрозой своему господству – маленьким войском Галлалы. Говоря об этом, он выразительно посмотрел на Таиту: своевременное предупреждение старому другу.
Пока они сидели на подушках и говорили о многом другом – о политике, власти и войне, медицине, магии и богах – Таита, как будто бы увлеченный беседой, едва глядел на атлетов, борющихся и потеющих на солнце. Но его выцветшие старые глаза не пропустили ни одного броска или удара мечом.