Чародейка из Вавилона
Шрифт:
Вадя обессиленно упал на диван.
– Я… не знаю.
– Ты должен пообещать. Если сейчас наделать ошибок, многие пострадают.
Вадя тяжело вздохнул. По-моему, тяжелее всего ему было смириться с тем, что его герои из Кварты оказались негодяями и обманщиками, а отец, которого он из-за своего юношеского бунта усиленно демонизировал, пытается всех спасти.
– Да. Ладно, – с усилием выговорил он.
Талий Джонас смотрел секунду на его понуренную голову, потом легко поднялся.
– Я рад, что мы поняли друг друга. И я буду счастлив, если ты вернешься
– Я останусь, – из-под завесы своих лохм невнятно ответил Вадя.
Талий Джонас не стал больше ничего говорить – только кивнул мне и молча вышел. Я отправилась его проводить.
Уже на пороге, жестом отпустив слугу, я тихо спросила:
– О Кварте вы… позаботились?
И получила такой ледяной взгляд, что меня пробрал озноб. В расстегнутом пальто, он внезапно сделал шаг ко мне и оказался безумно близко. У меня выбило дыхание – на этот раз не от волнения, но почему-то от страха. Какой надо быть глупышкой, чтобы спросить… такое.
– А как вы думаете, Рина? – негромко спросил он.
– Я… думаю, вы любите сына.
Он хмыкнул и, не прощаясь, ушел.
Очерт. Какая невероятная глупость. А ведь мне тоже следует отправиться на работу, сейчас только конец обеда… И как-то страшно.
А если он и меня тоже…
Потом возле расписания на факультете появится еще одно фото с телефоном горячей линии ОМП.
Я на миг застыла. О, нет. Это слишком ужасная догадка. Я не хочу об этом даже думать!
Нет, на сегодня тайн и заговоров точно достаточно. Мое дело – скучные отчеты и кофемашина.
Талий Джонас напустил грозного вида, чтобы я держала свои подозрения при себе – и был совершенно прав. И он пообещал, что позаботится о нас. А значит, волноваться не о чем.
Я немного успокоилась.
Дошла до кухни – приказала старшей служанке, подружке того типа, накормить Вадю. Попрощалась с Вадей – он по-прежнему сидел на диване в глубокой задумчивости и вряд ли меня услышал. Взяла в прихожей пальто.
Ладно. Все не так плохо.
Выяснилась, наконец, правда – какой бы невероятной она ни была. Талий Джонас помирился с Вадей. Мы скоро окажемся в безопасном месте – надеюсь, там будет не хуже, чем в Вавилоне.
Все не так уж и плохо.
Глава 32. Накануне
Вадя спал. Обоих слуг не было ни видно, ни слышно, ту, что сидела в подвале – тем более. Едва я пришла, сразу приказала ко мне не лезть. Сама сделала себе бутерброды и поела на кухне, без этого их подобострастного мельтешения.
Несмотря на то, что Талий Джонас провел остаток дня сначала на Ассамблее, потом во дворце, о чем вежливо предупредил в записке, меня до конца дня не отпускало напряжение. Едва стрелки подползли к шести, я сложила все документы, которые успела подготовить, ему на стол и тут же ушла.
Дома голова тут же отключилась, не выдержав очередной бессонной ночи и всех этих волнений, но сон все не шел. Не помогла ни ванна с лавандовой пеной, ни комплекс расслабляющих асан. Покрутившись в кровати, я встала, накинула халат и, поколебавшись, вышла в коридор. Помялась перед входом в спальню… этого человека и с тяжелым сердцем и отвращением к самой себе вошла.
Я снова стояла перед этой треклятой дверцей.
Нет, это ненормально. Пора с этим кончать, пока не произошло… что-нибудь.
Я нашла на стене кнопку вызова слуг и, что есть сил, вдавила.
Ждать пришлось дольше обычного. Что он там застрял?
Я мерила шагами комнату и уже сама хотела спуститься, когда на пороге, наконец, возник этот тип.
– Госпожа? – сбивчиво произнес он и покосился на дверцу-за-шкафом.
О, господи, как меня все это раздражает. И этот тон, и этот страх.
Как будто я УЖЕ сделала с ними… что-нибудь.
– Иди сюда, – я подошла к дверце и рывком распахнула ее.
Он медленно доковылял и остановился, уставился в пол. На лбу у него выступили капли пота, дыхание стало частым и тяжелым.
– Все это, – я обвела рукой богатства, – нужно уничтожить. Понятно?
По-моему, я довела его совсем до предобморочного состояния, потому что он уставился на меня с открытым ртом и схватился за косяк.
– Да.
Я молча вышла из комнаты. Выдохнула. Уф. Стало легче. Намного легче.
Я – не он.
Какая бы тьма ни обитала в моей душе, она не возьмет надо мной вверх.
***
Больше всего меня угнетала мысль, что Вавилон, мой прекрасный, полный волшебства город, исчезнет вместе с этим миром. Сначала он опустеет, когда мы все уйдем в безопасное отражение, пропадет купол, погаснут фонари и магические огоньки в окнах домов и на вывесках. Потом сюда придут дикие – и разрушат, разграбят, сожгут все, что смогут. Потом появятся звери и хищные растения…
А потом, без каждодневной поддержки, настройки, починки постов-энерготочек, рухнет Дамба. И ничего не останется, кроме бесконечного океана.
***
– Представляешь, мне пришло распоряжение ОМП, что в День Памяти я должна сопровождать делегацию в Радиусе Невозврата, – сказала мать, когда я заглянула в дом с голубым крыльцом на ужин. – Ты что-нибудь понимаешь? Я – нет.
– М-м, – я отключила мигнувший красным счетчик калорий и взяла еще пирожное. Я понимала, я сама составляла текст распоряжения и сама уносила на подпись Талию Джонасу. Он сказал, что мы должны любой ценой избежать огласки и паники, и это был хороший способ без лишних вопросов взять ее с собой и ничего не рассказывать. – Вероятно, им понадобился целитель. На всякий случай.
Она глотнула чай и подняла светлые брови.
– Но раньше не устраивали никаких делегаций. Тем более, в Радиус.
– Ты же знаешь, в какое время мы живем. Традиции рождаются и умирают. Видимо, они решили, что это будет… значимо.
Она покачала головой.
– Не вижу в этом смысла. Но, ладно. Хотя я планировала провести этот день с Жанной – она все еще тяжело ходит.
Она ни в чем меня не обвиняла и не упрекала, просто искренне расстраивалась за свою несносную подругу.