Чародейка. Власть в наследство.
Шрифт:
— Ты воин?
— Если б я была только магом, неужели бы я сняла диадему и пришла к тебе?
— Женщина-воин… Это невозможно!
— Ты так считаешь? — Къяра неуловимым движением схватила конунга за руку, развернулась и заломила ее ему за спину. Одновременно другой рукой она выхватила из ножен короткий меч конунга и приставила его ему к горлу.
Раннег был ошеломлен. Острие собственного меча неприятно холодило шею, а захват Къяры был настолько жестким, что конунг не мог даже пошевелиться.
— Что ты хочешь? — произнес он сразу осипшим
— Ничего. Я, хотела лишь доказать, что женщины тоже могут неплохо владеть оружием.
Къяра отпустила конунга, отошла и протянула ему меч рукоятью вперед.
— Ты действительно воин… — пробормотал конунг, принимая меч.
— Да. И я не только воин, я ученица Виарда.
Конунг удивленно вскинул косматые рыжие брови. Легенды о знаменитом воине, ушедшем в отшельники знали все.
— Он согласился учить женщину? — пробормотал он.
— Да. И выучил настолько хорошо, что пока равных себе в битве я не встречала.
— Ты слишком самоуверенна.
— Конунг, я могу сразиться с любым твоим воем, если тебе не жалко его потерять…
— Ты маг, и условия неравны…
— В бою я не применяю магию, мне достаточно умения.
— Ты не боишься проиграть?
— Конунг, я не могу проиграть бой с воином, я не проигрывала даже учителю… Хотя умереть в бою было бы приятнее, чем ждать казни от тебя.
— Ты так легко говоришь о смерти…
— Я столько раз смотрела ей в лицо, что ее глаза меня уже не страшат. Жаль, что этот поединок выиграет отец, но когда-нибудь всем приходится проигрывать…
— Почему ты пришла к нам? Ведь ты могла послать указ с посыльным и дождаться ответа… И к тому же ты сама можешь сделать то, чем угрожает нам Маграт.
— Это сложный вопрос… Однако, я постараюсь ответить. Я не хотела и не хочу уничтожать твой народ, и я пыталась не дать это сделать отцу… Но попытка оказалась неудачной. Он еще больше разозлился и отправил меня к вам Владетельницей… а так как очевидно, что это неосуществимо, то можно считать, что я проиграла. И теперь единственное, что я могу вам дать — почувствовать перед смертью, что это ваш осознанный выбор. Вы мужественный народ, поэтому достойны красивой смерти. И я готова заплатить за это своей жизнью.
— Ты так уверена, что кириты не примут твоего Владычества?
— Причем здесь кириты… В первую очередь не примешь ты! Твоему народу по большому счету все равно отдаешь ты им приказания сам или по поручению какой-то Владетельницы. С Владычеством Маграта вы как-то же мирились… Ты же сам сказал, что твое слово — закон в войске, а уж у народа и подавно. Поэтому не перекладывай ответственность. Это тебе придется принять решение, которое будет стоить жизни всему твоему роду.
Раннег изумленно посмотрел на нее:
— Ты думаешь, лишь мои амбиции не позволят принять тебя в качестве Владетельницы?
— Именно.
— Тогда ты ошибаешься! Я выступал против владычества Маграта только из-за того, что он маг, и в любую минуту может изменить все, что дорого моему народу, и изменить не оттого, что он сильней, а потому что владеет магией.
При слове «магия» лицо Раннега исказилось, и он снова зло плюнул на пол.
— Если дело только в этом… — Къяра усмехнулась, — Я, конечно, тоже владею магией, но могу пообещать тебе, что не буду применять ее против твоего народа…
— Ты действительно можешь отказаться от магии?
— Не от всей, конечно… Но я могу поклясться не применять магию против киритов, пока вы будете почитать меня как Владетельницу и выполнять мои требования.
— И ты не наденешь корону магии?
— Ты про мою диадему? Если хочешь, могу отдать тебе ее на бессрочное хранение…
Раннег пристально посмотрел на волшебницу. В стоявшей перед ним девушке переплелись столько различных и даже исключающих друг друга противоречий, что он был ошеломлен. С одной стороны хрупкая на вид девушка и чародейка, а с другой бесстрастный воин, способный отказаться от магии, бесстрашно идущий на смерть и полагающийся только на себя. Не отводя взгляда, он опустился на колени, расстегнул ворот рубахи, затем вытащил меч из ножен, поцеловал лезвие и протянул ей меч, рукоятью вперед.
Къяра без слов поняла его, она взяла меч и приставила к груди конунга, направив в верхнее ребро.
— Я принимаю твою власть Владетельница и клянусь тебе в вечной преданности! И мой народ примет тебя, и все принесут свою клятву! — произнес конунг и резко, но несильно подал корпус вперед, на мече, рассекшем грудь, показалась струйка крови.
Когда-то давно, именно такого, полного обряда, Маграт ждал, но не дождался, ни от кого из киритов. Его стражникам пришлось самим колоть мечами, приносящих клятву воинов, на которых Маграт наложил магические чары. И именно так, с помощью стражей и магии, ему и пришлось весь этот долгий срок поддерживать здесь свое Владычество.
— Я принимаю твою клятву, конунг! — Къяра отвела меч от груди Раннега.
После этих слов кровь на лезвие меча поблекла и будто растаяла. Клинок вновь засверкал первозданной чистотой.
— Встань.
Конунг поднялся с колен и произнес:
— Поклянись же и ты, что не будешь применять магии к киритам и не оденешь то, что ты называешь своей диадемой.
Къяра перебросила в руке меч так, что рукоять легла в обратном направлении, а лезвие, быстрой молнией сверкнув в воздухе, нацелилось ей предплечье.
— Клянусь, что не буду использовать магию против киритов и отдам мою диадему тебе на хранение, после клятвы твоего народа и до тех пор, пока клятва будет исполняться, либо до тех, пока ты сам не захочешь мне вернуть символ моей магии! — Къяра с улыбкой посмотрела на Раннега, — Тебя устраивает такая клятва?
— Ну уж нет, вернуть тебе диадему сам я никогда не захочу. Это можешь даже и не добавлять
— Не зарекайся, конунг. В жизни случается всякое. Лучше прими мою клятву такой.
— Хорошо, пусть так, Владетельница.