Чародейка
Шрифт:
– На что вы намекаете?
– спросил я.
Не успел он ответить, как на площадь ворвалась ватага всадников.
– Это что? Родэо?
– спросила Мира.
Я встревоженно выпрямился в кресле. Один из всадников был огромного роста и непомерно толстый.
– Док! Быстро звоните и вызывайте солдат. Это бандиты.
– Что?!
– Анселл застыл на месте.
– Ладно, сидите. Они уже заметили нас.
– А что тут такого?
– спросила Мира.
– Галстук из языка, помнишь?
– ответил
К веранде подъехали трое из шестнадцати. Остальные ждали поодаль. Впереди шел гигант-мексиканец. Доски веранды жалобно скрипели под ним. Он остановился под фонарем и зловеще посмотрел на нас. Вернее, на Миру. Потом, не спуская с нее глаз, вынул платок и высморкался.
Мира окинула его взглядом сверху донизу. Она была абсолютно спокойна.
– По-моему, мы видели этого пончика раньше?
– спросила она меня.
Толстый подошел ближе. В это время подал голос Богль.
– Кого-нибудь ищешь, приятель?
Толстый принялся шарить по карманам.
– У меня тут была интересная бумажка. Куда же я ее дел?
– Может, в брюхе?
– спросила Мира, закуривая.
Толстый гигант достал газету, внимательно посмотрел на Миру и оскалился в улыбке. Но его улыбка не ободрила меня. Это все равно, что видеть улыбающегося крокодила. Как-то не убеждает.
– Да, - проговорил мексиканец.
– То, что надо. Очень интересно.
– По-моему, он наслаждается от беседы с самим собой, - сказала Мира.
– Может, мы пойдем спать?
– Сейчас и до нас дойдет очередь, - заверил ее я.
Богль, хрустнув мышцами, поинтересовался, что это за тип.
– Я - Пабло, - ответила свиная тушенка.
– Но вы здесь чужие и не знаете меня.
Анселл вздрогнул и побледнел.
– Пабло, - повторила Мира.
– Похоже на название детской присыпки.
Гора мяса улыбнулась.
– А маленький человек слышал обо мне. Так ведь, сеньор?
Я тоже слышал о нем, но промолчал. Анселл слабо кивнул.
– Тогда скажи своим друзьям, кто я. Расскажи им о моей крепости в горах, о том, сколько у меня людей, сколько поездов мы ограбили и взорвали. Ну, где же твой язык, сеньор?
Анселл нервно оглянулся.
– Это тот самый Пабло, - проговорил он.
– Ну, если Самуэль сыграет на губной гармошке, - сказала Мира, - то можем устроить благотворительный прием, после которого наш мексиканский друг получит сувенирный флажок, а мы отправимся спать.
Пабло тем временем продолжал ее разглядывать.
– Значит, сеньора и есть Мира Шамвэй?
– Наконец-то я стала знаменитой, - выдохнула Мира.
– А у вас как дела, мистер Рузвельт?
– А вы сеньор Росс Миллан?
– продолжал окорок динозавра.
– А я Самуэль Богль, - вмешался Богль.
– Рад познакомиться.
– Заткни пасть, собака, - повернулся к нему Пабло.
– Или я вырву тебе язык.
– Что?!
– начал было Богль, но я толкнул его ногой под столом, и он замолк.
Пабло взял стул и сел рядом с Мирой. Двигался он удивительно легко для своей комплекции. Мира отодвинулась от него.
– У нас есть о чем поговорить, - сказал он и, налив себе вина, засмеялся.
– Смотри, корсет порвешь, - предупредила его Мира.
Пабло сжал в руке стакан с вином и раздавил его. Осколки брызнули по веранде. Богль снова начал подниматься, но я опять толкнул его. Мира либо была самой глупой из всех женщин, которых я знал, либо храбрее нас всех вместе взятых. Но как бы то ни было, она напрашивалась на неприятности.
Бандиты на площади подошли ближе, держа руки на рукоятках револьверов.
Пабло вытер руку платком.
– Я бываю неосторожен.
– Ничего, - галантно извинила его Мира.
– У меня есть двоюродный брат, который тоже дефективный. Для него специально всю посуду сделали железной. Хочешь, могу и тебе достать. Со скидкой.
– Когда мои женщины наглеют, - мечтательно сказал Пабло, - я сажаю их на солнцепеке на муравейник.
– Но я не твоя женщина, пончик. Забирай своих ублюдков и убирайся.
– Не обращайте внимания, - вмешался я.
– Это она так шутит.
Пабло обмотал порезанную руку платком.
– Очень интересное чувство юмора. Когда какая-нибудь из моих женщин начинает так шутить, я просто отрезаю ей язык, и она быстро теряет чувство юмора.
Я решил поговорить с ним сам.
– Скажите, сеньор, вы хотите с нами о чем-то поговорить?
– Да, - он снова взялся за газету.
Я тут же узнал «Нью-Йорк Репортер».
– Сейчас вы узнаете, почему я так интересуюсь сеньорой.
Я уже знал, что сейчас будет. Этот бугай каким-то образом наткнулся на номер газеты, где Мэддокс напечатал статью о похищенной блондинке. Там была большая фотография Миры и еще большая реклама вознаграждения. «Даже не представляю, как я выкручусь из всего этого», - подумал я.
Мира взяла газету. Богль и Ансел тоже склонились к ней. Последовало тягостное молчание, потом Мира сложила газету, бросила на стол и взглянула на меня.
– Двадцать пять тысяч, говоришь?
– вкрадчиво спросила она.
– И как тебя назвать после этого?
– И еще, - сказал Пабло, ковыряясь в зубах, - В горах живет мой приятель по имени Бастино. Он сказал, что сеньор Миллан заплатил ему за то, чтобы он украл сеньориту, а сеньор Миллан должен был спасти ее. Но он ничего не сказал бедному Бастино о вознаграждении. Бастино должен был получить всего триста долларов, поэтому он обиделся и пришел ко мне. И вот я здесь.
Мира уничтожающе посмотрела на меня.