Чароплет

Чарлтон Блейк

Ответом было фырканье — это Лотанну подавил смех, а потом все-таки разразился басовитым хохотом.

И тогда она тоже, не удержавшись, засмеялась в голос.

— Небесное пламя, Вив! — полушепотом восхитился Лотанну. — Ты нарочно, что ли? Юный Лотанну! Только что мысли не угадывает! Погасшая преисподняя, что за цирк?

— Создатель помилуй, я бы все отдала, чтобы увидеть лицо этого иерофанта, когда я с ним заигрывала.

— Бедняга! — ухмыльнулся Лотанну. — Он тут перед своей павой щеки надувает, а ты одним-единственным

словом заставляешь их заалеть, как зад бабуина.

Вивиан затряслась от хохота, пришлось даже руку к груди приложить, чтобы унять участившееся дыхание.

— Ну не счастье ли оказаться здесь, вдали от всех распрей? Как в юности…

— В моей юности. О том, что творилось в мире во времена твоей юности, боюсь, исторических хроник не сохранилось.

— Не заводи меня, — усмехнулась Вивиан. — Я уже почти забыла, как прекрасно не испрашивать разрешения Долгого совета на каждый чих и не спорить до хрипоты, чем это чревато для будущего Альциона.

Соседний стул скрипнул под усевшимся Лотанну.

— Пламя ада, у меня Альцион уже в печенках сидит. Слава Создателю, все повернутые на пророчестве академики сейчас по уши заняты Огуном, а Долгий совет знать не знает, какие беседы мы тут ведем.

— Не знает и никогда не узнает. — Вивиан помолчала. — Удалось тебе присмотреться к городу во время полета?

Написанное Лотанну заклинание позволяло (как именно, для Вивиан оставалось загадкой) «разглядеть» четвертичные мысли других чарословов.

— Было три сущности в святилище, мысливших магическими текстами, но на таком расстоянии видно лишь контуры, — сообщил он с досадой.

Вивиан потерла подбородок, пытаясь представить, каково оно — различать чужие мысли. Лотанну как-то дал ей попробовать, набросив на голову тонкую золотую сетку, и тогда, в этом измененном состоянии сознания — гибрид мозговой деятельности и чар — она поняла. Она видела, как формируются в голове Лотанну четвертичные мысли; видела, как они зреют и растут в процессе беседы, как они объединяются с ее собственными четвертичными мыслями, образуя что-то новое.

Но как только Лотанну снял чары, способность исчезла. Вивиан тогда словно очнулась от сна — абсолютно логичного и понятного, но мгновенно превращающегося в бессмыслицу после пробуждения.

— Три сущности в святилище, порождающие четвертичные мысли… — задумчиво проговорила Вивиан. — Только в святилище? Больше нигде?

— Я не видел.

— В таком случае одну вычеркиваем — это канонистка.

— Определенно. Схожий рисунок я наблюдал у других мелких богов.

— А еще двое?

— У обоих рисунок мыслей был незнакомый, — припомнил Лотанну. — У более сильного, к тому же, достаточно тревожный. Стремительные мысли, закручивающиеся вихрем. У меня создалось впечатление власти и… уязвимости.

— Тайфон.

— В святилище?

Вивиан кивнула.

— Это подтверждает наши подозрения насчет Кейлы. А третий «мыслитель»?

Молчание.

— Обычно такая тишина означает, что ты хмуришься.

— Я хмурюсь.

— Давай я за тебя похмурюсь, а ты расскажешь про третьего.

— Я уже не уверен, было это одно сознание или множество, объединенных одной думой. Какая-то зыбь, сливающаяся с фоном, — как медуза в океане. Смотришь и видишь то медузу, а то воду сквозь нее.

— Незавершенный полудракон, о котором подозревала наша агентура, — убежденно проговорила Вивиан.

— Полагаешь? — усомнился Лотанну.

— А кто еще?

— Кто-нибудь совсем неожиданный. Будем уведомлять Долгий совет?

— Ни в коем случае, — замотала головой Вивиан. — Узнай сепаратисты, что Никодимус поблизости, они сбегутся толпой. И тогда плакали наши замыслы. Какое тут восстание иерофантов, если в город нагрянут чарословы-сепаратисты? Даже если привести в действие запасной план, сепаратисты и политеисты все равно друг друга найдут. И тогда волшебник пойдет на волшебника, иерофант на иерофанта, в потасовку вмешаются мелкие боги, и от города камня на камне не останется.

— Но если полудракон способен…

— Тогда лучше заняться им, не оставляя сепаратистским кликам шанса взяться за оружие.

Лотанну прокашлялся — он всегда так делал перед тем, как указать ей на очевидную глупость.

— А если сепаратисты уже в Авиле? Вдруг Лига Звездопада не пустые слухи?

— Придется испытать судьбу, — расправила плечи Вивиан. — Мы это уже обсуждали.

— И все равно не нравится мне такой расклад. — Лотанну помолчал. — Думаешь, Никодимус тоже в святилище?

— Его владение праязыком — кирпичик в теле полудракона. Так что он должен быть неподалеку.

— Прелестный наборчик — полудракон, демон и Буревестник в праздничной упаковке из песчаника и черепицы.

— Это ты от голода язвишь. Ты всегда становишься желчным, когда в желудке пусто.

— Считай, что я не слышал.

— Думаешь, я не выйду из святилища живой?

— Ты-то выйдешь, вне всякого сомнения. Я насчет себя сомневаюсь.

— Тебе, в отличие от меня, почти ничего не грозит, — вздохнула Вивиан. — Перечишь просто из принципа. Но это поправимо — поешь, и все наладится.

Лотанну лишь скрипнул зубами.

Вивиан потерла глаза.

— Впервые я оказалась по-настоящему и полностью незрячей, и это куда обременительнее, чем…

— Как думаешь, когда Совет узнает, что мы уже в Авиле? Сколько у нас времени? — перебил Лотанну.

— Если сепаратистов здесь нет, дней двадцать, — пожала она плечами. — А может, десять. Неважно. Мы успеем заварить кашу. А может, за нас это сделает Тайфон.

— Каким образом?

Вивиан потянулась. Ноги все еще сводило после этого треклятого корабля.