Чарованная щепка
Шрифт:
– Однако, есть интересная деталь, – заметил Себастьян, продолжая свой анализ, – чары совершенно лишены заряда.
Мысли Арис вовсе перестали поспевать за новостями.
– То есть, выздоровление было только вопросом времени? – спросила она, силясь теперь иначе посмотреть на невнятное покушение.
Себастьян, однако, покачал головой отрицательно.
– Похоже, будто втянутые силы обращались в слабый заряд артефакта… идея чудовищна, – юношу передернуло от мысли, чем чревато подобное свойство магии. – Он мог тихо работать и десятки лет. Однако, нечто еще вмешалось, чтобы
Вязунья опустилась на лавку рядом с матушкой и взор установила на узоре юбки в районе своих коленей.
– Можете предположить, что это было? – допытывался Себастьян, которому не давало покоя внезапное обилие странных магических обстоятельств.
Арис медлила. О, предположить она могла! Безусловно, это был волшебный бутон. Только теперь способ его помощи перестал вызывать восторг и явился подозрительным уже по-своему. Собственные действия показались уже не геройством.
– Цветок, – призналась она почти со стыдом, не радея уже о вежливости и глазном контакте, – который я сорвала с дерева на площади.
Виола встрепенулась, почуяв, что может принести немедленную пользу.
– То самое растение, которое едва не съел Тысячелистник, – живо уточнила она для Себастьяна. – Только представь, за несколько седмиц оно обратилось в целое дерево, к тому же расцвело. Сии украшения теперь широко разнеслись Итирсису.
Себастьян, как мы знаем, был очень хорошо воспитан, поэтому Алессан страдальчески закатил глаза за них обоих.
– Несите сюда этот дивный цветок, – велел он, – немедленно.
Его тон Леонору Эмильевну ничуть не впечатлил. Кем бы ни был этот франт, никакая родовитость не давала ему права говорить с подобном тоне с Арис. Женщина понадеялась, что разумная дочь не сочла занятным пасть жертвой его холеной декоративности.
– Цветок уже здесь, любезный юноша, – холодно указала она на другой край стола. – Его использовали для украшения свадьбы и, вероятно, в качестве сомнительного талисмана “на счастье”.
Арис болезненно смутилась дворянского апломба матушки и поспешила принести рекомое. Пиала с цветком затерялась меж кувшинами и крошками от пирогов, но попала внутрь купола, так что нырок за ней обошелся без усложнения конспиративных действий.
Подать пиалу Алессану девушка не рискнула, стремясь вообще держаться от него как можно дальше и не привлекать внимательного прищура. Таким образом яркий розовый цветок был романтично вручен Себастьяну.
Древесник поднес его к лицу и выдал свой вердикт на этот раз безо всякой запинки.
– Это не цветок, – он поневоле глянул на Алессана, словно нуждаясь в подтверждении ясности своего ума, – это чрезвычайно тонко выполненный артефакт.
Будущий магистр выглядел таким же озабоченным и не возразил ни словом.
– Он же цвел на ветке! – с трудом верила Арис, хотя и сама, наконец, ощутила голос почти прозрачной магии.
– Стало быть, зачаровано и дерево, – вывел Себастьян, не представляя, впрочем, как это возможно.
– Каково же назначение цветка-артефакта? – Нетерпеливо спросила Виола, видя, что маги эдак вовсе забудут о присутствии неслышащих.
Алессан тоже приял темпераментный образ и поверг лицо в ладони.
– Очевидно, лишать заряда другие артефакты, – известил он не то смеясь, не то стеная. – И таким феноменом, как мы видим, исполнены дома столицы!
– Среди них – жилище Карлоты Эдмондовны, где цветок выпил наше бедное деревце… – с усилием начал Себастьян.
– И, держу пари, все полтора десятка обобранных усадеб, – вторил ему Алессан, поднимая очи к небу.
Маленькому кружку требовалась пауза для осознания находки. Счастье, что щит все еще укрывал их совещание от горожан, уберегая последних от паники и давая шанс взвесить решение. Впрочем, не для всех оно было сложным.
– Я передам отцу, – объявил Алессан, как водится, советуясь только сам с собою.
Виола поджала губы, вновь усматривая здесь досадную тиранию, но за мага непредвиденно вступилась Лея.
– Алессан Диегович – сын господина Алвини, главы Земского приказа, в чьем ведении лежит безопасность столицы, – пояснила она. – Это самый краткий способ донести уведомление.
Выход был очевидным и разумным, противоречить не стала даже чуть задетая такой сановитостью Виола.
И только Арис подметила с горечью, как при этом запоздалом представлении матушка встрепенулась и впилась в лик Алессана затравленным взором.
Глава Земского приказа
В Итирсисе: 14 мая, воскресенье
За последние пять лет столица повидала всякое.
Официальные семнадцать (на деле два десятка) ограблений на катастрофу не тянули, но определенно заслужили ярлычок выдающихся. Кражи явили дивное разнообразие: грубые взломы и тихие магические вскрытия, проникновения в окна и через двери, хищения драгоценностей и предметов искусства.
Прошедшие сутки для главы Земского приказа были заполнены опросами пострадавших – или чужими отчетами о таковых опросах. Доклады сыпались на него один за одним, не оставив и минуты собраться с мыслями.
Когда день воскресный сменился уже понедельником, Диего возвратился под сень родного крова и чаял обрести здесь привилегию поразмыслить.
Усадьба встретила блаженной тишиной и полумраком. Беспечная под его защитой, она отходила ко сну согласно суточному кругу. За всех слуг дежурил только пожилой камердинер, чей регламент обязывал ждать хозяина, в котором бы часу тот не изволил завершить своих праведных трудов.
Камердинер смотрел с преданной готовностью и почти не зевал, но под его щетиной проступала красноватая спираль, схожая с резьбою торца шахматного столика в гостиной.
К его огорчению, Диего не желал отойти ко сну подобно честному люду, а только расстегнул камзол и сменил сапоги на домашние туфли. Зачарованные лампы проводили владельца через несколько гостиных в правое крыло и погасли с тягучей неспешностью.
Зато кабинет магистра услужливо сиял ячейками винной стойки.
Диего отвернулся от них весьма решительно – апогей концентрации, рожденный легким алкоголем, миновал еще до обеда. У тяжко догнавшего слуги он потребовал кофе с перцем, после чего дозволил проваливать.