Чары кинжала
Шрифт:
Когда она вступила во владение поместьем, некоторые из ее подданных были недовольны, что ими будет управлять женщина, хотя это и не противоречило закону. Но поскольку теперь Родри имел возможность унаследовать власть, смутьяны притихли, зная, что через пару лет ими будет править мужчина. В конце концов, Ловиан не бессмертна. Ей было сорок восемь — для того мира, в котором женщины умирали в тридцать, измученные родами, она была уже старухой. Так что ее подданные могли получить мужчину во главе клана, надо было только подождать. И все же ждать многие не желали.
Как раз к ужину в
— Да, кстати, о сыновьях, — сказал Слигин, кивая на пустой стул Родри, — где ваш мальчик?
— Наверняка перекусил у повара на кухне. Ему не хочется попадаться мне на глаза.
— Что же он натворил?
— Оставил в тягости какую-то низкорожденную девицу.
Слигин вздохнул и допил мед из своего кубка.
— Это неизбежно случилось бы раньше или позже, — заметил он. — Учитывая, как юный Родри обходится с девицами. Мы с женой сочтем за честь воспитывать ребенка для вас.
— Искренне благодарю. Если ребенок родится живым, я отправлю его с кормилицей к вам на воспитание. Я очень рада, что нашла верного человека.
— В отличие от некоторых, да? — Он сделал многозначительную паузу. — Я смогу позже поговорить с вами наедине, ваша милость?
— Да, как только мы здесь закончим.
Как Ловиан и предполагала, Родри так и не присоединился к ним во время ужина. Как только они поели, она провела Слигина наверх, в свою приемную. Ей было уже известно, что руководил восстанием против ее правления лорд Корбин из Браслина и что он посылал гонцов, дабы выяснить, сколько лордов поддержат его в восстании.
— Ко мне они не сунутся, — сказал Слигин, — но мне кое-что удалось узнать из моих источников. Сейчас Новек переметнулся к ним, и это меня очень беспокоит. Я думал, он не такой мерзавец.
— И я тоже.
— Удивительно! Эти болваны думают, будто все сойдет им с рук. Они что, забыли, что гвербрет, имеющий власть над всеми тиринами, приходится вам сыном?
— У них, наверное, есть причины полагать, что Райс может не использовать свое право вмешательства. Я предполагаю, что дело в деньгах. Вопросы преданности очень часто сводятся к налогам и пошлинам.
— Это циничное замечание, ваша милость.
— Ладно, — сказала Ловиан, подняв голову, — я знаю, что приняла трудное решение, когда сделала Родри своим наследником. Лорды платят один налог клану Майлвадов, потому что Райс — гвербрет. Затем они платят второй круг налогов через меня. Когда я умру, они решат, что платят и те и другие налоги Майлвадам, потому что они всегда смотрели на Родри как на Майлвада, независимо от того, сколько моих кузенов поручится за то, что он принадлежит к нашему клану. Я не сомневаюсь в том, что это их и мучает.
Слигин зафыркал как рассерженный мул.
— Верно. А если они, участвуя в этом мятеже, добьются милости Райса, то он присоединит ваши земли к своему поместью гвербрета, и следовательно, они будут платить только один налог. Но неужели Райс в самом деле лишит собственности родную мать только из-за этих проклятых денег?
— Я сомневаюсь в этом, но он с радостью лишил бы владений меня. — Это был Родри, непрошенно вторгшийся в разговор. — Ее милость, конечно, права, говоря о деньгах. Все эти разговоры о том, будто мятежникам не по душе правление женщины — гнусная ложь.
— Паршивец! — сердито воскликнула Ловиан. — И давно ты подслушиваешь под дверью?
— Довольно давно, — ухмыльнулся Родри, глядя на мать с вызовом. — Я хотел послушать, что ты будешь говорить о моем позоре.
— Мы обсудили это за обедом.
— За обедом? — Родри снова уселся на стул. — У моей госпожи крепкий желудок.
— А ну-ка послушай, дерзкий щенок! — Слигин занимал с Родри равное положение в обществе, поэтому и не выбирал выражений. — Как ты смеешь так обращаться к матери, да еще в моем присутствии?
— Прошу прощения, я просто пошутил, — попытался оправдаться Родри. — Правда, матушка, мне ясно, что ты имеешь в виду. Райс, должно быть, уже заранее облизывается, полагая, что у него есть шанс отобрать то, что по праву принадлежит мне.
— У меня нет никаких иллюзий относительно братской любви, котирую вы испытываете друг к другу, — это правда, — проговорила Ловиан. — Но если начнется открытая война, я думаю, что Райс вмешается.
— Конечно, если ты его об этом попросишь. — Родри сердито взглянул на мать. — Но я хочу сперва получить возможность доказать, чего я стою, перед твоими вассалами.
Он сказал это так беззаботно, что у Ловиан заболело сердце. Если дело дойдет до открытой войны, Родри будет вместо нее возглавлять армию. Она слишком хорошо его знала и не питала иллюзий, что он будет руководить своими людьми из тыла.
— Я слышал, как вы говорили матери, что Новек присоединился к бунтовщикам, — проговорил Родри, обращаясь к Слигину, — никогда бы о нем этого не подумал.
— Да и кто бы мог подумать, — ответил Слигин. — Очень странные слухи ходят в наших краях.
— Опять двеомер? — сказал Родри, смеясь.
— Вот именно. — Слигин помолчал, жуя кончик своего уса. — Поневоле задумаешься, с чего это Новек так переметнулся.
— Бред! О, извини, мам. Но я не верю ни слову из всего этого.
— Я, конечно, тоже не верю, — заметил Слигин, — но это действует на людей. На состояние духа и все такое… Если воин начал думать о колдовстве, то дальше уже некуда.
Ловиан кивнула головой в знак согласия. Никто не знал силы этого таинственного искусства. На самом деле, только немногим было известно, что оно вообще существует. Но если однажды человек начал размышлять на такие темы, то этого не остановить.