Чары, путы и кровные узы
Шрифт:
— Может. И вообще, кто тебе сказал, что это неправильно, противоестественно и вообще просто ужасно? Твоя мама?
Аля не ответила, лишь отвела глаза.
— А моя мама считает, что главное в паре — это чувства. И если бы моя мать считала по-другому, она не вышла бы замуж за моего отца, и меня бы не было на свете. И кстати твой отец тоже не видит особой проблемы в нашем родстве, если оно стоит между тобой и твоим счастьем. Тогда почему мнение твоей матери для тебя приоритетно? Это, наверное, сложно представить, малышка, но твоя мама не всегда бывает права.
— Мне нужно подумать.
—
— Домой? — Караля посмотрела на него с немым вопросом в глазах.
— Домой, малышка. Твой дом там, где я. А мой — там, где ты.
— А ты уверен, что твои родители не против? Мне кажется твой отец мне не рад….
— Тебе кажется. — Отмахнулся Бо. — Он просто такой… Зато мама тебе рада. Я-то ее знаю.
— Тебе просто этого очень хочется.
— Просто так и есть. И вообще, сейчас ты немного растеряна такими переменами в своей жизни. Тебе не привычен новый дом и чужой город, я тебя понимаю. Но ты скоро привыкнешь. Я слышал человек привыкает к новому образу жизни за двадцать один день. Проверим?
— А если нет?
— Отвезу тебя домой.
— Хорошо. — Аля протянула ладонь. — Если через три недели я не начну чувствовать себя комфортно в твоем доме, ты вернешь меня родителям.
— Уговор. — Богдан ответил на рукопожатие и, не выпуская руку девушки из своей руки, повел ее домой.
Остаток дня Алевтина провела в своей комнате, привыкая к новой обстановке. А Богдан валялся на ее кровати и не затыкаясь рассказывал воспоминания своего детства. Когда стемнело и родители, пожелав спокойной ночи, закрылись в своей спальне, Бо на всякий случай еще раз предложил ей поселиться в его комнате.
— Нет, Бо. — Уверенно отказала Аля. — Я не хочу, чтоб твои родители плохо думали обо мне.
— Мои родители — взрослые люди….
— Я знаю! — Перебила она поток его аргументов. — Просто я так не могу. Я не так воспитана, понимаешь? Мне неудобно!
— Ладно, сдаюсь. — Бо примирительно поднял руки. — Тогда я тебя оставлю, мне рано вставать.
— Зачем? — Удивилась Алевтина.
— На работу, малышка. Я работаю, помнишь? Машина осталась дома, придется ехать на «электричке». А она отправляется в пять утра. Ну-ка посчитай, во сколько мне нужно встать, чтоб успеть.
— А я?
— А ты останешься. И не бойся, мои родители тебя не съедят. Я им сказал, что ты не вкусная.
— Да ну тебя! — Аля вытолкала его из комнаты.
— Я пошутил, Караля. — Он притянул ее к себе и шепнул в ушко. — Ты очень вкусная, моя сладкая.
Поцеловал в щеку и ушел к себе.
Аля, растерянно моргая, смотрела ему вслед, а потом закрыла дверь. Переоделась в пижаму и нырнула под одеяло.
Долго ворочалась и не могла уснуть. Обилие мыслей не давало желанного покоя, а так хотелось забыть обо всем, закрыть глаза и провалиться в забытье. Аля устало посмотрела в потолок. Прислушалась к себе и попыталась понять, что она чувствует сейчас. Ей было немного неловко, но в глубине души Аля очень надеялась, что Богдан прав и что через месяц она будет
Девушка прикрыла глаза и попыталась представить свою новую жизнь здесь. Ведь когда-то она так мечтала о том, чтоб жить с Богданом, не расставаясь. Пыталась представить себя частью его семьи. Переваривала то, что он сказал. Ведь и правда, то самое общество, судом которого ей грозила мать, по сути, приняло их отношения. Тогда может быть все не так страшно и плохо?
Богдан никогда не парился из-за их родства. Его мать вообще кажется примет все, что посчитает правильным и необходимым ее сын. Аля вообще никогда не видела, чтоб родители так серьезно воспринимали своего ребенка. Бо был полноправным членом своей семьи. С его мнением считались, его желания уважали, его потребности удовлетворяли. Никто не давил на него, не учил жизни, не отмахивался от его слов, как от пустой болтовни и его чувства воспринимали всерьез.
Девушка невольно сравнила свое положение в родительском доме. Постоянные упреки в собственной бесхарактерности, в отсутствии житейской мудрости, в том, что она полностью на обеспечении родителей. У нее не было права голоса, совсем никакого….
Так, — Аля поняла, что отвлеклась от основной мысли, мысли о разнице реакций посторонних людей. Итак, отец Богдана конечно человек загадочный. Но Бо уверял ее, что он примет его выбор каким бы он ни был. Ее отец тоже как ни странно, препятствовать не стал. Даже наоборот — сам позвонил Бо. Выходит Бо в его понимании лучше чем монастырь. Разве такое возможно? Получается только ее мать объявила им «охоту на ведьм». Возможно дело не только в ее родстве с Богданом, возможно дело в родстве Богдана с человеком, насолившем ей в молодости? Тогда почему она должна отказаться от своей любви в угоду маминому тщеславию?
Аля вспомнила поцелуй Богдана в клубе, тот, что случился недавно, когда она уже знала кем он ей приходится. Это был такой же поцелуй, как миллион других, что были между ней и парнем до шокирующей новости. Все было так же, и ощущения рождал те же. Да, потом она заставила себя стыдиться, убедила себя, что не имеет права наслаждаться ласками парня. Что это неправильно, греховно и вообще омерзительно. Заставила себя стыдиться того, что страстно жаждет повторения прикосновения его губ к своим. Жаждет большего. Того, о чем мечтать теперь она не имела права.
Она заставила себя беспристрастно взглянуть на то, что произошло между ними в день его рождения. Да, она была потрясена случившимся. Но сколько раз это снилось ей во сне?
Она испугалась. Но страх за судьбу парня тогда пересилил страх Божьей кары за прелюбодеяние.
Алечка перевернулась на другой бок, натянула теплое одеяло до самых ушек, понежилась щекой об подушку. Стало так уютно, удобно на мягкой кровати. И вдруг как-то тепло стало на душе. Словно какая-то надежда в ней поселилась. Аля попробовала помечтать о том, что будет, если она забудет о том, что они с Бо родственники, послушается его и освободиться от своих оков. Фантазия нарисовала ей красочные картины счастливого будущего. Улыбнувшись и с удовольствием погружаясь в свои мечты, девушка, наконец провалилась в сладкий сон….