Чары, путы и кровные узы

Diurdana

— Знаешь, Алька, — заговорщицки признался отец, — на самом деле я с мамой не согласен совершенно. Я не думаю, что стоило тебя так сурово наказывать. Молодость…. Все такими были. Вполне хватило бы домашнего ареста на несколько дней. Тебе было бы достаточно, но….

Мужчина бессильно пожал плечами.

— …Она женщина, мать. Ей виднее. Была бы ты сыном, решение о воспитании принимал бы я, и последнее слово было бы за мной, а так…. Однажды, когда ты была маленькой, я проявил инициативу, в результате так огребся, что мама не горюй. С тех пор не лезу. Уж прости дочка, плохой из меня воспитатель.

— А что тогда случилось? — Заинтересовалась девушка и насущные проблемы отступили перед любопытством.

— Было тебе, Алька, три года тогда. И мама запрещала тебе

есть сладкое. В частности — шоколад. Я недоумевал — что плохого в шоколаде? Но мама все твердила, что тебе нельзя категорически. Ну, а я подумал однажды — как так, ребенок даже малюсенькой конфетки съесть не может — что же за несправедливость такая? Однажды мама ушла на сделку, а я возьми и дай тебе кусочек шоколадки. Что тут началось? Через несколько минут ты вся покраснела, щечки зашелушились…. Как потом оказалось, тебя лечили от дерматита, и сладкое было категорически запрещено. Мама меня предупреждала, да только я и слушать не хотел. Думал — все это блажь и страхи молодой матери, а оказалось…. Мама меня потом поедом ела, а ты ведь знаешь как она это умеет делать. Слава Богу, тебя вылечили, и следов не осталось и ты даже не помнишь, почему шоколад до третьего класса не ела. Так что не всегда запреты существуют во вред тебе, Аля, понимаешь?

Девушка понуро опустила голову.

— Папа….

— Что?

— Я не хочу за Егора замуж.

— Почему?

— Я его не люблю, а он не любит меня.

— Мама считает, что так будет лучше для тебя, Аля.

— А ты с ней не споришь из-за того что я — не мальчик.

Отец виновато кивнул.

— Мама боится, что тот, кого ты полюбишь, сможет причинить тебе боль. А Егору это не удастся. Вы слишком хорошо друг друга знаете и знаете, чего можете друг от друга ожидать. Мама считает, что дав ему работу и образование, она гарантирует тебе его преданность и верность. Она не хочет, чтоб ты влюбилась, как в последний раз в жизни, а муж тебя предал, бросил одну, с детьми, с разбитым сердцем…. Лично для меня все это похоже на бред, но я не буду ее переубеждать. Твоя мать очень умная женщина и она знает об этом. И если она верит в то, что говорит — ее никто не переубедит.

— Мама любила тебя, когда выходила замуж?

— Конечно! — Уверенно ответил отец.

— А почему мне тоже так нельзя?

Отец ничего не ответил, тогда Аля, вдохновленная его откровенностью, продолжила:

— Егор предал меня вчера, папа. Тот парень, про которого рассказала Маруся, он сам…. Я не виновата! Я на нем не висла! А Егор… он просто стоял и смотрел, как он…. — Але вдруг стало так жалко себя, она представила, что все могло произойти не в стенах ночного клуба, а где-нибудь в подворотне, и на месте Богдана Вернера мог быть совсем другой человек…. Или люди. Только реакция Егора не изменилась бы от этого.

— Мне угрожала опасность, и он должен был вступиться и поколотить этого парня, вместо того чтоб стоять и смотреть. А я теперь виновата и перед ним, и перед Марусей, и перед мамой, и вообще — перед всеми. Я теперь должна жить у черта на рогах. Без телефона, без интернета, без друзей. С людьми, которые меня терпеть не могут!

— Ты не права. — Возразил отец. — Бабушка и дедушка любят тебя. Ты их единственная внучка. Просто они очень сложные люди….

— Нет, это ты не прав. И ты вообще ничего не знаешь, при тебе они хорошие, а стоит тебе уехать….

— Прекрати, Алевтина! — резко прервал ее отец.

— Почему мне никто не верит? — С отчаянием в голосе выкрикнула девушка.

На несколько минут повисла тишина, а потом отец продолжил:

— На счет Егора. Я как мужчина попытаюсь пояснить его реакцию.

— Не нужно…. — Буркнула девушка.

— И все же я попробую. Понимаешь, ребенок, мужчины бывают разными. Есть те, кто ревнует свою женщину бешено. К собственной тени и к каждому столбу. А есть те, кто не может себе позволить вести себя, как дикарь. Возможно, Егор растерялся, возможно, на какой-то момент ему показалось, что ты на самом деле сама повисла на этом парне. Может он просто не успел среагировать? Есть мужчины, которые всегда решают проблемы

кулаками, а есть другие. Те, кто решают проблемы умом. И знаешь, дочка, порой ум мужчины оружие гораздо более сильное, чем кулаки. Ты не знаешь, из каких сложных ситуаций умудрялся выпутаться Егор на работе. Бывали моменты, когда проще всего было дать оппоненту по морде, кинуть ему комиссионные, за которые, как он думает, можно вытирать об того, кому платит, ноги. И попробуй дипломатично выйти из ситуации. Не уронить собственного достоинства и с клиентом до конфликта не дойти и денег заработать. Мама его очень ценит, как специалиста. Он умный парень. И не дикарь, как некоторые. Те, что сразу кидаются и лупят кулаками. Ты еще молодая, для тебя имеет значение, когда мужчина без разбору готов кинуться за тебя в драку, повзрослев ты поймешь, что нужно ценить на самом деле. Тебе же не нужен в мужья дикарь?

Але не нашлось чем возразить. Так-то отец был прав, но вот назойливое чувство, что нет, не так все должно было произойти вчера, что поступку Егора нет оправдания, не отпускало. Так она и просидела молча остаток пути, отмечая, как с каждым километром дороги, приближается к ненавистному месту.

Родители ее отца, Галина Степановна и Петр Прохорович, жили не совсем в деревне, как привыкла называть это место Алевтина. Они жили на окраине города, в одном из самых удаленных его районов, в частном секторе, в своем доме. Но не в благоустроенном коттедже, а обычном, частном доме с бревенчатыми стенами и пирамидальной крышей.

Аля иногда называла этот район «попа мира», вкладывая в это выражение все свое отношение к окраинам. Ехать из центра где проживала Алевтина с родителями до дома стариков, было минут сорок. За это время Егор на своей «бэхе» мог домчаться до соседнего городка. Этого Але было вполне достаточно, чтоб относиться к «попе мира» крайне скептически.

Но проблема, конечно, была не только в удаленности от дома, у тети Риты дача тоже была далеко, но Аля любила туда ездить. Там был сосновый бор, прекрасный двухэтажный дом, у нее там была своя спальня и на каждом этаже был санузел. На первом этаже в гостиной был камин и зимой там было просто прекрасно. Да, Але не хватало у бабушки с дедушкой элементарных удобств, друзей и прочего, всего, что создавало комфортное Алино существование. Но в первую очередь, проблема была в том, что девушка искренне считала, что деды ее ненавидят и не так уж она ошибалась….

Галина Степановна и Петр Прохорович были людьми простыми, бестактными и не очень образованными. Проживая на окраине города, работая на шахте, они практически не видели жизни. Дом — работа — работа — дом…. И так до самой пенсии. И тогда оказалось, что время ушло, что жизнь изменилась и они — два старика — уже никогда не смогут наслаждаться ее радостями. Поэтому они обиделись на весь белый свет и принялись срывать свою обиду на каждом близком человеке, к старости став совершенно невыносимыми людьми.

Алин отец был их единственным ребенком. В кого он уродился умным настолько, что смог поступить на горное отделение университета, так и осталось тайной для всей родни, но, по окончании школы, Аркадий собрал вещи, откланялся родным стенам и покинул отчий кров, переехав в общежитие. С тех пор прошло много лет, сын успел два раза жениться и чем мог помогал родителям, однако так и не смог добиться от них доброты и понимания к себе и своей семье.

Первый раз Аркадий женился на своей сокурснице. Марина была тихой и послушной девушкой, очень четко и ответственно понимавшей то, что родителей не выбирают. Она не понравилась им сразу уже тем, что сын не спросил их позволения, прежде чем делать предложение. Марина все чувствовала и понимала, но никогда не перечила. Однако ничто уже не могло смягчить сердца родителей по отношению к снохе. Какие-то странные, совковые установки у них были. Словно в приличной семье не положено привечать жену собственного сына и все тут. И что бы ни делала Марина — помогала, приезжала, была приветлива и терпелива — все равно получала в ответ одно лишь недовольное брюзжание свекров. Может они ее так в тонусе держали — кто знает? Однако дела это не меняет.