Чары, путы и кровные узы
Шрифт:
— Пока нет.
— Ничего, привыкнешь. Еще потом удивишься собственному цинизму…. Ладно, давай конкретно, я расскажу, в чем суть работы. — Мужчина мельком глянул на часы, охватывающие крепкое запястье. — В общем, как ты успел заметить, мы занимаемся организацией и проведением похорон. И не только. В нашу сферу деятельности входит все, в чем нуждается клиент после смерти. Мы узнаем о смерти первыми, и именно нас порой первыми видят его родственники. Наша работа заключается в том, чтоб сработав на опережение, получить заявку и оформить с родственниками усопшего договор. Иными словами, обсчитать
— Какие перспективы?
— Перспективы…. Вот смотри, сейчас у нас увольняется работник. До сентября в принципе нам человек не нужен, так что можешь хорошо подумать, надо ли тебе все это. Надумаешь — приходи. Тогда до Нового года поработаешь в бригаде, освоишься, поднатореешь в этом деле. У тебя машина есть?
— Есть.
— Прекрасно. После Нового года мы будем искать нового агента. Работа чище, менее тяжелая физически и оплачивается по другой схеме. Ну а летом, благоустройство могил возьмешь на себя, только уже в другом статусе. Как тебе перспективы?
— Ну, — Богдан помедлил секунду, — вообще звучит заманчиво.
— Ладно, — Руслан встал из-за стола, сунул в кожаный портфель пачку купюр, — мне пора. Если в сентябре не придешь, найдем другого, уговаривать не станем. Я врать тебе не буду — работа тяжелая, требует определенного настроя, так как всех пережалеть мы не можем и в первую очередь чье-то горе — это наши деньги. В то же время родственники усопшего должны быть уверены в том, что мы скорбим вместе с ними. Думаешь это просто? Если сможешь адаптироваться к тому, что каждый день будешь видеть смерть, что круг знакомых сведется к работникам морга и кладбища, то приходи. Нет, так нет.
— Я понял. — Богдан поднялся следом.
— Тогда до встречи.
Бо вышел в холл и заметил, как Леха о чем-то переговаривается с Ольгой. Заметив приятеля, он шагнул ему навстречу.
— Ну что?
— До сентября сказали думать.
— А ты что, повыделываться решил? Или цену себе набить?
— Нет. — Покачал головой Богдан, еще раз оглядывая помещение и отмечая венки, развешанные по стенам и образцы памятников, стоящих тут же, плюс ко всему прочую похоронную атрибутику. Представил, каково это — работать среди всех этих камней и цветов. Примерил на себя подобные перспективы. — Просто у вас же кто-то еще не уволился.
— Ну да…. А потом-то придешь?
Богдан промолчал о чем-то думая. Потом спросил:
— Лех, скажи честно, хорошо платят?
В этот момент дверь открылась, впуская парня, примерно одних с Богданом лет. Он уверенно вошел, принеся за собой шлейф парфюма, кивнул Алексею, по самому Богдану скользнул равнодушным взглядом и подошел к Ольге.
— Оль, — он развалился на стуле рядом с ее столом, закинул ногу на ногу, покачал носком
Леха кивнул Богдану на выход. Когда парни оказались на улице, Алексей показал рукой на припаркованную, рядом с дверями офиса, черную матовую BMW.
— Вот на таких машинах у нас ездят агенты. Куплена не в кредит и в салоне. Как думаешь, хорошо платят?
Богдан покосился на свой старенький, но верный «Субару Форестер», много раз вытаскивающий его, всеми четырьмя ведущими колесами, из разных передряг (да и не только его, но и многих его друзей на вот таких вот помпезных тачках, с легкостью увязающих в грязи и рыхлом снеге) и промолчал.
— Ладно, Бо, подвезешь? — Лешка хлопнул широкой ладонью друга по плечу.
От этого дружеского жеста Бо слегка просел, но выстоял. Алексей являл собой словно срисованный с книжки образ русского богатыря — широкоплечий добродушный здоровяк, готовый за друга в клочья порвать кого угодно. Из тех, что не предаст и обо всем выслушает. Просто выслушает, оценив ситуацию и дав совет только в том случае, если попросят. Но и о себе парень особо не распространялся и советов друзей не просил.
На третьем курсе он пошел работать в ритуальное агентство. Сначала выслушал массу насмешек, типа — «О, смотрите, он знаете, где работает? В похоронке! Реально, мертвецов хоронит». И все в таком духе.
Лешка просто игнорировал все, что касалось его персоны и его работы. И вскоре слухи утихли. А он так и работал здесь. И видимо, раз не сменил поприще, работал неплохо….
Богдан кивнул ему на дверь своего автомобиля и понял, что, скорее всего через две недели вновь перешагнет порог этого заведения.
Не самая лучшая в мире работа, но кто-то ведь должен этом заниматься? А люди умирают и будут умирать всегда, так что спрос на услуги вот таких вот агентств не закончится….
Утром, сев в машину Егора, Алевтина сразу поняла — что-то не так. Может потому что вместо дежурного поцелуя в щеку парень встретил ее угрюмым видом и вопросом, почему кот у девушки в руках, а не в специальной сумке-переноске. Или потому, что всем своим существом демонстрировал, как его бесит всё и вся. Начиная от прочих участников движения и заканчивая кошачьей шерстью, что стряхивал с себя мандражирующий Боня. Кот больше всего на свете не любил транспорт и в машине вел себя просто отвратительно. Аля именно поэтому решила везти его в руках, чтоб иметь возможность успокоить питомца, не бросать его переживать в закрытой сумке. Сумку эту Боня тоже не любил. И иногда демонстрировал эту нелюбовь весьма неприятным способом — гадил в ней.
Аля не хотела, чтоб подобное произошло по дороге в ветклинику, в машине Егора.
Обычно Егор относился к любимцу девушки, вернее к его присутствию в машине, достаточно лояльно — терпел и скрипел зубами не очень громко, а тут в него словно бесы вселились — он ворчать начал едва увидел ее, а по мере удаления от дома, его ворчание набирало обороты, а нервозность усиливалась.
Аля естественно молчать и думать, что с ним, не собиралась, она пыталась что-то доказать парню, не понимая и не зная, к чему это ведет.