Час дракона
Шрифт:
Прости, дедушка, ты учил меня другому. Сам не знаю почему, я сейчас нарушаю все правила твоей науки. Чувствую, что нужно поступить именно так, чувствую смерть, нависшую над людьми, которые мне небезразличны, и чувствую свою непосредственную причастность к этой угрозе.
В другое время, совершая экскурсию в прошлое, я бы непременно мучился ностальгией и необратимостью реки времени. Сейчас же я просто быстро шел знакомыми дворами к приземистому зданию, в полуподвале которого размещался клуб «Дао». Путешествуя по лабиринтам московского метро и толкаясь в переполненном троллейбусе четвертого маршрута, я успел передумать всякое. Вспоминал свою жизнь сначала в образе Семена Ступина, затем под маской Стального Кулака, после этого краткий период существования с паспортом на имя гражданина Козловского и, наконец, недолгий отрезок благоденствия Виктора Творогова. Прощай, братишка
Подхожу к знакомой двери (за два года она совсем не изменилась), спускаюсь по памятным ступенькам. Просторный предбанник. Прямо – открытая дверь в спортзал. Там ведет тренировку неизвестный мне парень лет тридцати. Опытным взглядом сразу определяю – паренек (в белом кимоно и просторных черных шароварах) обучает желающих айкидо. По левую руку раздевалки, мужская и женская, по правую – кабинет Коробова. Иду к кабинету, открываю дверь без стука, захожу внутрь. Коробов сидит за столом, колдует над кучей бумаг.
– Здравствуй, Миша.
Он взглянул на меня снизу вверх. Не узнал. Сутулый мужчина в роговых очках. Раньше Михаил очков не носил. Стареет.
– Вы ко мне?
– К тебе.
– По какому вопросу?
– Ступина Семена Андреевича помнишь?
Коробов пружинисто вскочил с места. Я думал, от избытка чувств, думал – он меня узнал. Ничего подобного! Миша выпрыгнул из-за стола для того, чтобы половчее меня ударить. Хороший, полновесный тычок кулаком в глаз я пропустил совершенно неожиданно для себя. Впервые в жизни подвели инстинкты. Ко всему я был готов, только не к драке.
Я вылетел из кабинета директора, как мешок с дерьмом, больно ударился спиной об пол и по инерции проехал еще метра два. Отменный удар, браво!
Миша выбежал из кабинета следом за мной, занес ногу для того, чтобы добить меня ударом в пах.
Ну, друг, извини, этого я тебе позволить никак не могу. Бью старого приятеля стопой в колено опорной ноги. Он теряет равновесие, падает прямо на меня. Останавливаю его падение встречным ударом – пяткой, пардон – каблуком в живот и отправляю взбесившегося администратора обратно в кабинет, как футбольный мяч в ворота.
Слева топот босых ног по полу. Поворачиваю голову. Ага! Мастер айкидо спешит на помощь начальнику. Прыжком встаю на ноги. Ну, давай, парень, покажи, чему тебя учили? Айкидошник притормаживает, замирает в метре от меня. В айкидо количество канонизированных стоек сведено к минимуму – фактически к одной, и заимствована она из кен-дзютцу – искусства фехтования на мечах. В целом вся боевая система айкидо порочна, да простят меня айкидоисты всех полов, возрастов и цветов кожи. Путь Соединения Энергий (так звучит в одном из переводов термин «айкидо») суть результат творческого подхода основателя айкидо по имени Уэсиба по фамилии Морихей к древнему искусству айки-дзютцу – искусству «айки». Термин «айки» обозначает воздействие сильного духом человека на противника с более грубой духовной организацией с целью его (противника) контроля и доведения до состояния полной неподвижности. В начале двадцатого века юноша Уэсиба нанялся в услужение к мастеру айки-дзютцу, господину Сокаку – наставнику школы древнего самурайского клана Такеда. За свои уроки алчный Сокаку драл с учеников три шкуры. Помимо того, что Морихей выполнял в доме наставника всю грязную работу, он еще платил за каждый показанный прием от 300 до 500 иен. Немудрено, что за пять лет Уэсиба освоил всего 15 базовых захватов айки-дзютцу. Полученные знания смышленый Морихей объединил с тем, что он уже умел. (Папаша будущего отца-основателя с девяти лет обучал своего отпрыска искусству меча кен-дзютцу и искусству копья со-дзютцу.) Айкидо Уэсибы Морихея было ориентировано не столько на подготовку бойцов, сколько на гармонизацию личности с законами Вселенной. По сути, техническая сторона вопроса самого Уэсибу мало волновала. Будучи личностью, безусловно, уникальной, Морихей Уэсиба мог буквально движением пальца опрокинуть множество более физически сильных опытных бойцов. Может быть, как никто и никогда в мире, он единственный овладел скрытыми возможностями человеческого естества, неведомой многими внутренней энергией. Существуют документальные кадры, запечатлевшие, как на немощного старика Морихея нападают несколько здоровенных молодых дзюдоистов. Они его окружили,
Парнишка-айкидошник ждал моих решительных действий. И он их дождался. Наивный, думал, сейчас эффектно поймает меня за кисть, поднырнет под руку и красиво подбросит мое послушное тело высоко в воздух. Не тут-то было!
Бью его кулаком в лицо. Широкоамплитудное, максимально удобное для него движение. Он ловко перехватывает своей «мягкой» рукой мое запястье, ныряет под бьющую руку, и тут я резво переступаю ножками. Вместо того чтобы попасть в зону недосягаемости, ко мне за спину, парень оказывается точно спиной ко мне. Шлепаю его свободной ладошкой по почке, освобождаю блокированную кисть от захвата. Ему больно: почки – нежный орган. Пользуюсь неожиданным дискомфортом противника, несколько быстрых уверенных движений, и готово – я закрутил ему ручонку за спинку, подтянул ее повыше к лопатке, заставил встать на цыпочки (иначе сломался бы сустав) и параллельно прихватил последователя Уэсибы Морихея за волосы на макушке, запрокинул его буйную головушку – пусть полюбуется трещинами на давно требующем ремонта потолке.
Как раз из кабинета выбрался Коробов. Растрепанный, злой, с бейсбольной битой в руках. В общем, вооруженный и готовый меня убить непонятно за что. Всего я ожидал, но чтобы старый приятель встречал воскресшего Сему Ступина побоями да еще с дубиной, это для меня сюрприз!
Коробов замахнулся было битой, но в последний момент перед ударом замер, постоял чуть-чуть в живописной позе молотобойца и вдруг расслабился, опустил свое оружие.
– Оставь его, Сеня. Я тебя узнал… по повадкам, – сказал Миша, как-то особенно грустно взглянув на меня. – Рожа у тебя изменилась, а повадки те же. Одно слово – Бультерьер.
Ого! Михаил Валерьевич знает мой гладиаторский псевдоним. Еще один сюрприз.
– Извини, парень, – я отпустил захваты, – не расстраивайся, со всяким может случиться.
Паренек, конфузясь, повернулся ко мне лицом, отступил на шаг, церемонно поклонился и вежливо произнес:
– Спасибо вам. Вы преподали мне урок.
Чегой-то он кривляется? А-а! Понятно. В дверях зала сгрудились ученики. Только что у них на глазах я развеял миф об исключительности любимого тренера. Не хватало еще, чтобы по моей вине контингент перестал посещать айкидошные тренировки и, как следствие, приносить в казну клуба «Дао» ежемесячный доход.
– Принимаю ваши благодарности, – ответил я, низко кланяясь. – Я президент федерации айкидо города Краматорска Семен Морихеев, черный пояс, четвертый дан. Приехал к вашему директору договориться о проведении совместного семинара в Осаке будущим летом. Как это водится у мастеров, мы с Михаилом Валерьевичем показывали друг другу приемчики, и ваш директор произвел на меня не менее неизгладимое впечатление, чем я на вас.
Многозначительно показав пальцем на свой стремительно заплывающий глаз, я скромно умолк. Контингент в дверях спортзала понимающе закивал головами (фамильярное коробовское «Сеня» и странное «я тебя узнал» остались незамеченными), финансовое положение родного спортклуба было спасено.
– Ладно, продолжайте тренировку, а мы с коллегой из Краматорска продолжим беседу о семинаре, – улыбнулся Коробов, но глаза у него остались грустными. – Прошу в мой кабинет, Семен Уэсибович.
Преподаватель айкидо вернулся в зал к своим ученикам, а мы с Мишей уединились в директорском кабинете.
Сели. Он за свой рабочий стол, я на стульчик напротив. Помолчали, посмотрели друг на друга. Потом Миша выдвинул верхний ящик стола, пару секунд в нем порылся и протянул мне старую пожелтевшую черно-белую фотографию.