Час героев

Афанасьев Александр

Красный ковер на месте приземления вертолета постелили прямо в грязь, убрать толком не убрались – да и как убраться в начале весны, сырой и промозглой. Вместо оркестра – тут было не до оркестров – магнитофон, как только президент появился на короткой лесенке вертолета – грянул так называемую «Мазурку Домбровского» – государственный гимн Польши, в котором были слова «Еще Польска не сгинела». Громовцы, переброшенные сюда из Варшавы и из Киева, и бойцы спецподразделения «Бюро государственной охраны» с автоматами наготове окружили вертолет и создали живой коридор до нескольких армейских бронированных

внедорожников и бронетранспортеров, которые должны были составить кортеж президента Польши.

В этот момент в центре Луганска происходили куда более интересные события – здесь решалось, уедет ли президент Польши из Луганска живым...

* * *

Снайпер, занимая должность в местной комендатуре – в нее включили местных полицейских, принесших присягу верности оккупационной администрации, – был сильно загружен официальными делами. Местные полицаи отвечали за второй, внешний круг оцепления, в первом были только поляки, а вот во втором – кого только не было: и бандеровцы, и полицаи, и только формируемые сичевые стрельцы. Ему выделили зону ответственности, и он сейчас проверял посты, потому что ко всем делам привык относиться ответственно. Даже к охране своих злейших врагов.

Подойдя к польской КШМ, он переговорил с назначенным ответственным за внешнюю зону оцепления полковником Бернацким, после чего отправился проверять посты. Президент, по данным мобильного штаба, уже приземлился – но конвой ожидает сигнала к отправлению от них.

На третьем посту вместо двоих, как и положено, – стоял только один боец, он притопывал на месте, чтобы согреться, и дул в сложенные ковшиком руки. Первый не понял, что произошло, он так замотался за последнюю неделю, что ему было уже ни до чего.

– Где твой напарник? – строго спросил он молодого, жалко выглядящего полицая. – Пошел за горилкой?

– Та ни, пан майор! – ответил полицай. – У него живот прихватило. Вин облегчиться немного отошел.

– Давно?

– Та ни...

Внезапно майор понял, кто должен был стоять на этом месте.

– Куда он пошел?

– Туда, пан майор...

Майор глянул в сторону, указанную полицаем, – сразу понял, откуда может вестись огонь. Дальность – примерно полтора километра, но они уже стреляли и на такую. Верней, стрелял он, но... чтоб его... Убьют же!

А если... У него же военно-учетная специальность не снайпер, а...

– Бисовы дети... – выругался майор.

– Пан майор...

– Молчи. И стой здесь, что бы ни случилось!

Майор пошел в одну сторону. Потом, выругавшись, бросился в другую.

* * *

Снайперы заняли позиции еще ночью – но открывать их не спешили. Не время было. В одном высотном здании они установили систему TRAP – дистанционно-управляемую платформу, на которой была установлена снайперская винтовка пятидесятого калибра со специальным прицельным приспособлением, позволяющим получать шестидесятикратное увеличение. Эта система была слишком тяжелой и хрупкой, наведение на цель осуществлялось при помощи электромоторов, нужен был аккумулятор – но она позволяла вести наблюдение, не слишком опасаясь получить пулю. Они же –

Нули и Мартинсон – заняли намного более худшую для стрельбы позицию, расположенную ниже и левее. У Нули был тот самый бесшумный «Барретт», у Мартинсона – автомат с глушителем, подзорная труба, пульт управления системой TRAP и рация. Большую часть времени Мартинсон уделял именно пульту управления, ганни Нули был достаточно опытен, чтобы обходиться без корректировщика огня, работать «соло». Пока ни тот ни другой ничего не видели...

– Наблюдаю пару ублюдков с винтовкой. Сектор один, – доложил Нули, – снять?

Мартинсон посмотрел через систему наведения TRAP.

– Не стоит. Это поляки.

У Нули на прицеле была термооптическая насадка, при холодной, промозглой погоде, как сейчас, она работала идеально – но была проблема: Нули не мог опознать, кто в прицеле: противник или нет. Для него все – белые силуэты на сером фоне. А Мартинсон при его шестидесятикратной подзорной трубе – опознать мог.

– Чертовы пшеки...

Поляки из контрснайперской группы заняли позицию, их почему-то было не двое, а трое. Одна снайперская винтовка «Волк» калибра .338, одна – «Тор» калибра .50 – тяжеленные, с плохой развесовкой дуры, сделанные в компоновке буллпап. И Нули, и Мартинсон стреляли из «Барретта» с такой компоновкой – и наотрез от него отказались, классическая винтовка и привычнее, и удобнее, пусть и длиннее.

– Какой сектор они пасут?

Мартинсон посмотрел в трубу, потом опять в TRAP.

– Наш.

– Вот ублюдки, так и...

Договоренность о распределении зон ответственности была достигнута в ходе совещания, поляков предупредили, что американские контрснайперы прикроют их. Поляки же, как всегда, поступили по своему разумению, это была вообще их национальная черта характера – договориться, а потом все равно сделать так, как им нужно.

– Они могут выстрелить в нас.

– У них что, нет карты? – усомнился Мартинсон.

– Они могут выстрелить в ответ на наш выстрел. Выходи на связь, пусть эти ублюдки делают свое дело, а не наше.

Мартинсон отвлекся от наблюдения, надел на голову гарнитуру рации.

– Красноногий-один, как слышишь, прием! Здесь Альфа!

– Альфа, принимаю громко и четко, прием!

– Красноногий, в секторе, левее от нас, группа друзей занимается не своим делом. Это примерно четыре один по квадрату. Вопрос – с ними можно выйти на связь, прием?

– Альфа, я попробую предупредить их. Поляки не слишком расположены к беседе, прием!

– Красноногий, достаточно просто предупредить их, чтобы они не стали стрелять по нам. Они не выглядят как люди, которые упустят возможность пальнуть, прием!

– Альфа, я попробую предупредить их. Сеанс связи через десять минут, прием!

– Красноногий, вас понял...

Мартинсон переполз обратно к пульту управления.

– Ну?

– Эти ублюдки не расположены к беседе.

– Тогда и мы будем пасти их сектор, если они пасут наш. Что там у нас?

– Ол, это же миля, не меньше!

– У нас нет выбора. Они оставили дыру в заборе... – ганнери-сержант перевел прицел своей винтовки на сектор и тут же резко спросил: – А это там у нас кто?