Час героев
Шрифт:
– Вперед!
Первый омоновец сделал два шага – и поскользнулся, сверху стреляли почти непрерывной очередью, одна из пуль отрикошетила от стены и ударила идущего первым по голени. Вскрикнул от боли еще один из бойцов. Командир понял – что так не пройти. Примерно четыре метра – сам лестничный пролет и три – площадка между ними. Но быстро их – не пройти, тем более под шквальным огнем. Будут и еще потери... скорее всего, не «двухсотые», но штурмовать захваченную квартиру, а может, и не одну – будет некому.
– Назад!
Омоновцы откатились назад, раненых затащили за шахту лифта, начали перевязывать. Раненые матерились – у одного нога, голень, у другого куда опаснее – локоть. Пуля в сустав – так
Газ не оказал особого эффекта – его стягивало вниз, вытягивало вверх, все окна, а тут они были панорамные, большие – были разбиты, и газ уходил вниз. Нормальной концентрации добиться было невозможно.
– Тащите их вниз! – распорядился командир ОМОНа, доставая рацию. – Зенит, я – Ворон, в адрес войти не могу, блокирован на четырнадцатом этаже. Здесь как минимум два духа, у обоих «калаши». Запрашиваю дальнейшие инструкции.
– Ворон, я – Зенит. Точку подавить любой ценой, в твоем адресе снайперы, держат под обстрелом квартал. Помощь оказать не могу, сами ведем бой. Разбирайся сам.
– Зенит, тебя понял.
Командир, капитан полиции Борис Берестянский, выключил рацию, огляделся.
– Через балкон? – предложил один из бойцов.
– Пулю в бошку получишь, и все.
Капитан подошел к лифту, нажал на кнопку. Потом еще раз, все – без толку.
– Лифт вырубили, с... Моторы – над ними, на техническом этаже.
На улице где-то что-то громыхало, автоматные и пулеметные очереди слились в один сплошной гул. В городе шел бой.
– Э, русисты! В штаны насрали, что ли?! Идите сюда!
Капитан Берестянский отсоединил магазин от автомата, присоединил другой, на сорок пять патронов, от ручного пулемета. К нему изолентой был примотан еще один такой же, получившаяся спарка весила очень много и к автомату ее можно было пристегивать только в самом крайнем случае.
– Я прорываюсь первым. Дальше – прикрою вас. По моему сигналу...
Он показал на пальцах, что надо сделать по его сигналу.
Газ все еще ел глаза – но Ваха был опытным, при нем была фляжка и повязка, он смочил тряпку, сунул ее под маску, которую он натянул в начале боя, и дышал через нее. Русисты куда-то отошли, видимо обдристались, ждут подкрепления. Русисты так боятся настоящего боя – что стараются не вступать в него, вызывают танки, бьют из «Шмелей», сжигающих человека так, что от него остается только черный, жирный пепел. Вот и эти русисты – как только он начал бить по стене, как его научили американские инструкторы в Афганистане – сразу же отступили. Теперь ждут подкрепления. Глаза слезились... у него были стрелковые очки, тоже подарок американцев, – но они все равно слезились.
– Брат... – Дукваха ко всем так обращался, даже к незнакомым. Он мог казаться нормальным, когда хотел.
– Заткнись!
Дукваха обиделся – но ответить не успел. В этот момент, где-то сбоку, буквально рядом – громыхнуло так, что чеченцы едва не справили нужду в штаны. Показалось, что рушится дом, в голове помутилось – а через секунду снизу ударила длинная, автоматная очередь, завизжали, как сумасшедшие ведьмы, летающие от стены к стене пули...
План капитана Берестянского был довольно прост. Первым делом – противника надо отвлечь. Для этого – омоновцы вскрыли шахту лифта и по сигналу бросили туда одновременно две светошумовые гранаты «Заря». В шахте лифта, которая усиливала звук – бабахнуло так, что действительно содрогнулись стены. Прежде чем чеченцы успели очухаться – капитан Берестянский побежал вперед, так побежал, как только позволяло тяжеленное снаряжение (ведь только бронезащиты двадцать три килограмма), стреляя непрерывной очередью из автомата. Чеченцы не успели вовремя опомниться – прежде чем они открыли огонь по
Бросив «Зарю», капитан спрятался за шахтой лифта, отвернувшись и открыв рот – так легче переносить близкий взрыв. И все равно – рвануло так, что уши резануло мучительной болью... пять секунд, не больше. Пробежав несколько шагов по лестнице, он развернулся и ударил по ослепленным террористам автоматной очередью. На них были бронежилеты, он не сразу это понял, один из террористов сумел поднять автомат и неприцельно выстрелить по нему. Капитана ударило несколько раз... раза три или даже четыре, это было похоже на пропущенный удар в боксе – омоновец не устоял на ногах, упал на лестницу, но продолжал стрелять. Остаток того, что было в магазине, он вбил в боевиков, прицел он брал выше и сумел обоим попасть в голову. Громко топая, снизу поднимались другие омоновцы.
– Василич! Как ты?! Место дайте! Цел?!
Все-таки врезало здорово – 7,62, скорее всего бронебойный. Не игрушка – все, кто прошел Чечню, набивали бронники двойным-тройным комплектом пластин. И все равно – такая пуля сшибает с ног, если бронепластина и задержит ее – на теле остается большой черный синяк. Может и ребра поломать. Но все равно – лучше, чем насквозь.
– Живой...
Кто-то ощупывал его, пытаясь понять, есть все же пробитие или нет.
– Что ты меня, как бабу, тискаешь... Руку дай! Занять позиции к штурму, готовность!
Командир поднялся на ноги, оттолкнул помогающего – устоял, хотя грудь сильно болела.
– Эвакуировать?
– Поздно! Держать двери!
Один из омоновцев осмотрел дверь, присвистнул, начал крепить подрывной заряд с гранатным запалом. Снизу притащили щит, двое бойцов приготовили гранаты «Заря».
– Бойся!
Хлопнуло взрывное устройство – но до конца дверь оно не выбило. Несмотря на то что подрывник понял, что это за дверь, и крепил взрывчатку на все места расположения ригелей – даже тут израильская дверь выдержала удар, ее просто перекосило. А в следующую секунду погиб тот, кто шел первым и держал щит. Пуля калибра .50 швейцарской фирмы RUAG с сердечником из сплава стали, вольфрама и какой-то керамической оболочки, предназначенная специально для уничтожения русских БТР и БМП, пробила насквозь дверь, щит, тяжелый бронежилет, который выдерживал автоматную очередь в упор, прошла насквозь через тело омоновца, и ее задержал только бронежилет на спине. Шедшего первым штурмовика поддержал второй – и тут же в дверь ударила вторая пуля, несколько левее – промах! Чеченцы не видели, куда били! Она пробила насквозь дверь, вылетала в подъезд, чудом никого не задела (пролетела в нескольких сантиметрах над головой еще одного омоновца, стоявшего на лестнице, если бы попала в шлем – мозги бы разлетелись по всему подъезду) и ударила в стену, пробив ее насквозь.
– ... мать!
– Аллах Акбар!!!
Третий боец, стоявший наготове с гранатой, рискуя жизнью, бросился к двери, сумел протолкнуть «Зарю» в дыру (дверь держалась, по сути, на одном ригеле) и упал плашмя на пол до того, как в дверь ударила третья, предназначенная ему пуля.
В квартире грохнуло, ослепительно полыхнуло – и еще один омоновец, сапер, бросился к двери. Рискуя каждую секунду получить еще одну пулю, что насквозь пробивает стены и бронированные щиты, взрывник прикрепил взрывчатку к ригелю, который еще держал дверь, и проскочил дальше, к мусоропроводу. Хорошо, что чеченцы не догадались стрелять по глухим стенам – пуля бы пробила и их.