Час пик для новобрачных
Шрифт:
Бычков сказал, что встретил Глеба год назад возле “Золотого льва”. Он сказал, в феврале. В феврале мы еще не были знакомы, и Глеба не могло быть в городе. Бычков ошибся или сознательно ввел меня в заблуждение? Впрочем, ничто не мешало Глебу раньше бывать в этом городе. Почему нет? Хотя я бы на его месте рисковать не стала, сменив имя, глупо приезжать туда, где тебя знают под другой фамилией, слишком велика вероятность встретить старых знакомых.
Мыслями я вновь возвратилась к разговору с Бычковым, и чем больше я думала о нем, тем меньше он казался мне похожим на преступника. При всем уважении к чужому артистизму, я вынуждена была признаться себе, что не могу его представить в роли убийцы. Если допустить, что Бычков говорил мне правду, то визит в Тулу вовсе не лишен
Сибирь далеко, а вот в Туле я могу оказаться через несколько часов. Конечно, сейчас не самое удобное время для начала путешествия, но мне ничто не мешает переночевать в гостинице. Что меня здесь держит?
— Ничего, кроме тягостных воспоминаний, — вслух сказала я, быстро собрала кое-какие вещи и покинула квартиру.
В Тулу я приехала поздно ночью. Номер в гостинице показался мне убогим, но лишь только голова моя коснулась подушки, я уснула и проспала почти до полудня. Позавтракала в кафе и поразмышляла, где искать Глеба, то есть следы его пребывания в этом городе. На сей раз у меня нет ни адреса, никакой другой зацепки, кроме утверждения Бычкова, что Глеб хорошо знал этот город. В милицию мне дорога заказана, обращаться в какое-нибудь сыскное агентство тоже неразумно, к тому же все это займет много времени.
В конце концов я не придумала ничего лучше, как отправиться в библиотеку. Пожалуй, стоит и в этом городе поискать следы преступления. Два убийства, о которых я знаю, произвели на граждан впечатление, об одном писали все местные газеты. Как правило, от дурных привычек трудно избавиться, очень возможно, что и в этом городе он оставил кровавый след. В любом случае ничего умнее в голову не приходит.
Вскоре я оказалась в зале периодики областной библиотеки с подшивками местных газет. Их количество вызывало у меня трепет, я решила, что искать надо, начиная с газет трехлетней давности, до убийства в Лоскутове. С Бычковым Глеб встретился где-то через месяц после этого, значит, не позднее января. Отбросим десять месяцев, что он прожил в законном браке с Надеждой… Вздохнув, я принялась изучать газеты. Довольно любопытное занятие. Я листала их, постепенно уходя в собственные воспоминания, не замечая, как быстро идет время. Когда глаза начало ломить от напряжения, а на столе оказалась гора новых газет, я взглянула на часы и совсем было собралась отказаться от своей затеи, но, вытащив наугад подшивку, решила закончить свои изыскания, когда закроют библиотеку, и вновь принялась листать пожелтевшие страницы.
Заметка была маленькая, если б не фотография, я бы наверняка ее пропустила. В заметке сообщалось о похоронах Людмилы Петровны Грачевской, видного общественного деятеля и так далее, безвременно ушедшей от нас… Женщина погибла в автомобильной аварии в возрасте тридцати семи лет, и было это десять лет назад. На фотографии возле гроба среди скорбящих родственников и друзей стоял Глеб. В сильнейшем приступе горя он закрыл лицо ладонью, должно быть, безуспешно пытаясь справиться с рыданиями, но я все равно его узнала. То есть я не сомневалась, что это он, мой муж… Погибшей было тридцать семь лет, Глебу двадцать семь — двадцать восемь. Брак явно неравный и должен был вызвать кривотолки.
Я внимательно вглядывалась в фотографию и вдруг поняла: Глеб здесь вовсе не блондин, у него седые виски. Вот это да! Я полистала газеты. О самой аварии заметка была помещена тремя днями раньше. Женщину похоронили через несколько дней, значит, никаких подозрений ее гибель не вызвала.
Если гибель жены, или кто она ему там была (скорее всего жена, среди скорбящих он на первом плане), — дело рук Глеба, значит, он опять смог выйти сухим из воды. Десять лет… Сколько еще было женщин в этом промежутке? Или некоторое время он выжидал, пока не подвернулась Надя из Ярославля? Вряд ли. Чересчур деятельная натура. Я кое-что выписала себе в записную книжку, решив заняться поисками с утра. Возможно, с кем-то из знавших покойную удастся встретиться.
Я вернулась в гостиницу, поужинав в том же кафе, устроилась в номере у окна и таращилась в небо без особых мыслей. В комнате стало темно, а я продолжала сидеть, мне не хотелось подниматься, чтобы лечь в постель. Мне ничего не хотелось. Может быть, только плакать, но на свете нет ничего бесполезнее слез.
Выйдя из такси, я не спеша огляделась. Меня поджидал сюрприз: теперь на первом этаже располагалась компьютерная фирма, я вошла и, немного поболтав с молодым человеком, выяснила, куда переехали прежние хозяева, и порадовалась, что не отпустила такси. Грачевская являлась председателем некой общественной организации. После ее гибели для организации, как видно, настали тяжелые времена, теперь они занимали бельэтаж старенького здания едва ли не на окраине.
Я вошла и долго бродила по пустым коридорам, прежде чем услышала стук машинки за одной из дверей. Я заглянула в маленькую комнату с пыльными занавесками на окнах и увидела женщину лет пятидесяти за письменным столом. Я поздоровалась, женщина подняла голову и посмотрела на меня с улыбкой.
Видимо, посетители здесь были редкостью и потому не раздражали.
— Вы кого-то ищете? — спросила женщина.
— Я хотела бы встретиться с кем-то, хорошо знавшим Грачевскую Людмилу Петровну.
— Людмилу Петровну? — повторила женщина, вроде бы сомневаясь в моих словах.
— Да. Ведь исполнилось десять лет с момента ее гибели, и мы бы хотели…
— Да-да, скоро десять лет, как ее не стало. Присаживайтесь. Я работала с Людой очень долго, вам не найти человека, знавшего ее лучше, чем я.
Ободренная таким приемом, я устроилась напротив и в течение часа слушала женщину, которую звали Анна Витальевна. Ничего интересного я за этот час не узнала, но изо всех сил изображала величайшее внимание, никто на протяжении данного времени нас ни разу не побеспокоил, даже в кабинет не заглянул. Я поняла, что могу сидеть здесь до самого вечера, не почерпнув для себя ничего полезного, и решилась приступить к вопросам.
— А как сложилась личная жизнь Людмилы Петровны?
— Первый брак был не совсем удачным. Сергей Людочку не понимал. Ему хотелось, чтобы она была обычной женщиной, стирала ему рубашки и готовила обеды, а Люда видела свое призвание в другом и не хотела замыкаться на доме. В общем, они расстались, и долгое время она была одна. А потом появился Кирилл. Вы знаете, это была романтическая история. Они познакомились на отдыхе в Сочи. Их комнаты оказались рядом. Он был без ума от нее. Конечно, роман… Потом отдых подошел к концу, они простились. Людочка была сама не своя, и вдруг он приехал. Представляете, бросил все: работу, квартиру — и однажды позвонил ей в дверь… — “Странно, что не ждал во дворе, — я зло хмыкнула, мысленно, разумеется. — Что ж, сценарий отлаженный, если зрители в восторге, незачем каждый раз менять репертуар”. — Людочка была так счастлива. Конечно, злые языки говорили, что он ей не пара, слишком красив. Людочка сама красотой не блистала, у нее другое: ум и золотое сердце. Кирилл их оценил по достоинству. Он был младше ее на два года и просто боготворил жену. А потом произошла эта ужасная трагедия…
— Кирилл был в городе, когда это случилось?
— Нет, в командировке. Он ведь стал работать в фирме жены, во всем ей помогал. Когда ему сообщили… он поседел за одну ночь. Ужасно…
— Откуда он приехал, то есть где жил до встречи с Людмилой Петровной?
— Из Прибалтики. Сейчас уже не помню, откуда точно. Очень красивый мужчина, воспитанный, умный… Людочке повезло, жаль, счастье их длилось недолго…
— Сколько они прожили вместе?
— Свадьба была в сентябре, а несчастье случилось в июне. Десять месяцев.