Час Самайна
Шрифт:
— Показывай! — коротко велел он.
Зоряна достала амулет. Мужчина протянул руку, но она тут же его спрятала. Незнакомец понимающе улыбнулся, достал из заднего кармана брюк туго набитый бумажник и отсчитал четыре серо-зеленые бумажки.
— Возьми. Мы не кидалы…
Получив половинку амулета, он вытащил из бумажника точно такую же, соединил их и спросил:
— Это тебе ни о чем не говорит?
В подсознании у Зоряны вспыхнули воспоминания.
«Этого не может быть! Через столько лет!» — подумала она и ответила:
— Ничего. Вам повезло, теперь у вас целый амулет. Думаю, его можно
— Мы не закончили разговор. Уходить невежливо.
— Вы получили амулет, я деньги. Что еще?
— Самая малость: где документы, которые ты привезла из Крыма?!
— Вы ошибаетесь…
— Не строй из себя дурочку, пока я добрый. Отдашь архив — с меня еще пятьсот баксов, не отдашь — силой заставим. Ты девочка симпатичная, с тобой это будет очень интересно. У тебя пять секунд. Раз, два…
— Не знаю, что…
Фразу она не успела закончить.
— Пять, — произнес мужчина. Сидевший спереди «бычок» повернулся и с ходу отвесил девушке пощечину. Автомобиль тронулся с места.
— Куда мы едем? — испуганно спросила Зоряна, потирая покрасневшую щеку. Ей было больно и обидно.
— Не твое дело! Не захотела по-хорошему, будет по-плохому!
— Но ведь я… — начала было Зоряна.
— Молчи, не мешай думать, — перебил ее мужчина. — У тебя уже была возможность говорить.
Некоторое время ехали молча.
— Где архив, ты расскажешь, я в этом не сомневаюсь. Ведь не круглая же ты дура! Меня сейчас интересует другое: каким образом ты смогла его разыскать? О его существовании известно давно, но все поиски оканчивались безрезультатно. Последние попытки относились к началу семидесятых годов. Да это и понятно: если НКВД не смогло ничего найти, арестовав Барченко и Бокия, то… Ты невинность из себя не строй! Чувствую, ты не простая девочка. Рассказывай, по-хорошему прошу!
— Кто вы?
— Какая тебе разница?
— Мне о нем рассказала одна старушка. Она уже умерла.
— Гуталебова Анна Алексеевна, урожденная Яблочкина, двадцать четвертого года рождения? Неправда. во-первых, ее неоднократно «трясли» по этому делу. Во-вторых, мы точно знаем, что месторасположение тайника знала именно ты. Скоро ты убедишься, что скрывать что-либо от нас глупо.
— Вы… спецслужба?
Да, но не та, о которой ты думаешь. Мы работаем на себя, на заказчиков, которые платят. В средствах для достижения цели не стесняемся. Мы занимаемся тем, чему нас учили долгие годы, и другим заниматься не будем. Когда «всплыл» документ из архива, мы не придали ему особого значения, но один наш консультант, весьма почтенного возраста, сразу разобрался, что к чему. Вот мы и прибыли.
Автомобиль въехал в ворота в высоком каменном заборе, которые сразу закрылись за ним, и остановился возле трехэтажного дома.
— Вопрос можно? — спросила Зоряна.
— Мы что, поменялись с тобой ролями? Хорошо, давай.
— Зачем вам архив? Разве может сейчас представлять интерес компромат, собранный Бокием на людей, которые когда- то стояли у руля власти, но которых давно нет в живых? Или разработки лаборатории Барченко, сделанные в двадцатых- тридцатых годах? Наука за это время шагнула далеко вперед.
—
Широкоплечий молчаливый Борис отвел Зоряну в дом. Они спустились в подвальный этаж. Борис открыл деревянную дверь, и девушка оказалась в захламленной комнате, куда обычно складывают остатки стройматериалов после ремонта, чтобы забыть их там навсегда. Здесь ее ждал сюрприз — испуганный Паша с изрядно побитым лицом.
— Теперь все понятно, — сказала Зоряна. — Здравствуй, Паша.
— Втравила ты меня со своей старухой в историю! — зло ответил Паша. Появление Зоряны его не удивило. — Лежал бы себе сейчас на берегу моря, грелся на солнышке, шутил с девушками… Так нет, промучился с вами в горах. А теперь это…
— Ты очень доходчиво все объяснил, а теперь расскажи про «это». Словом, что произошло, почему мы оказались в этом чулане… — попросила Зоряна.
— Уехал я тогда в Севастополь. Решил не таскаться с бумагами, а попробовать их тут же сбыть. Нашел каких-то ребят, они взяли пару документов для пробы. Потом сказали, что нашли солидного покупателя, но надо ехать в Симферополь. Я и поехал… Так оказался в подвале, который был нисколько не лучше этого. Меня били, требовали остальные документы. Я рассказал, что они у тебя, что не знаю твоего адреса, только город. Меня снова били, не верили… Потом привезли сюда. Я здесь вторые сутки. Ничего не спрашивают, только держат взаперти.
— Как думаешь, кто они?
— Возможно, «черные следопыты». Видно, документы очень ценные.
— Думаю, относительно этих людей ты ошибаешься… Надо нам поскорее отсюда уходить.
— Просочиться сквозь стены? Не смешно, Зоряна!
— Как ты меня назвал?
— Зоряна. Или это не настоящее твое имя?
— Не знаю, Паша. Все может быть.
Ощущение присутствия в себе разных личностей, которое преследовало девушку на протяжении этих дней, покинуло ее. Теперь в ней безраздельно доминировала Женя Яблочкина. От старой личности остались лишь тело, имя и кое-какие, словно чужие, воспоминания.