Час волкодава (Фирма 'Синяя Борода')
Шрифт:
– Правильный вопрос, - удовлетворенно сощурился Сан Саныч. - Окна кухни вашей квартиры выходят в проходной двор. На подоконнике герань. Правильно?
– Да.
– Передвиньте цветок на подоконнике с левого края ближе к центру и к восемнадцати текущего либо к четырнадцати часам следующего дня приезжайте на кладбище. Если на могиле вашей матушки будет лежать сломанная роза, езжайте на Коньковский вещевой рынок. Потолкайтесь на рынке, мы к вам подойдем. А нет розы, нет за вами "хвостов", подойдем на кладбище. Понятно?
– Я все запомнил. До свидания.
Не подавая руки на прощание,
– Отморозок! Тормоз, блин! Японский бог, мать его!.. - выругался Миша. - Я говорил: Кеша тюкнутый, пыльным мешком по голове зашибленный...
– То, что он не похож на других, еще не означает, что он, как ты выражаешься, "тюкнутый", - возразил партнеру Сан Саныч. - Мне он, ежели хочешь знать, понравился. Достойно держался парень. Уважаю.
– Но он ушел! Ушел и ни "да", ни "нет" не сказал!
– А ты чего хотел? Чтоб он бросился к нам в объятия и заверил: все, как вы скажете, сделаю?..
– Его сегодня убьют - и звездец! Кранты! Нам крышка!
– Библию читал?
– Нет! При чем тут Библия?
– Зря не читал. Библия учит не дергаться и переживать неприятности по мере их поступления по принципу: будет день - будет пища.
– Жрать, кстати, хочется, аж живот свело.
– Поехали пообедаем. Время есть. В лучшем случае до завтрашнего утра герань на подоконнике будет стоять на своем месте, попомни мое слово, партнер, и расслабься - береги силы, экономь нервы, мой тебе совет... Ежели Кешу сегодня убьют, нам с тобой, партнер, без его помощи придется туго...
* * *
...Около метро Иннокентий купил газету "Московский комсомолец". По пятницам он обычно покупал "Московский комсомолец". Старая привычка, мама имела обыкновение отмечать шариковой ручкой в пятничном "МК" заинтересовавшие ее телесериалы в программе на неделю.
Машинально пролистнув газету, Кеша заглянул в раздел "Гороскопы на неделю". Водолею Иннокентию звезды прочили спокойную и счастливую семидневку.
Пассажирам метро, прояви они внимание к хромоногому молодому человеку с газетой, непременно показалось бы, что очкарик углубленно читает газетную передовицу. Между тем Иннокентий глядел на закорючки букв и думал о своем, стараясь размышлять логически, трезво и здраво, отключив всякие эмоции. Но, как ни старался Кеша оставаться бесстрастным, руки все равно предательски дрожали. И в груди щемило. Рассказанное Чумаковым и Сан Санычем чертовски походило на правду.
До дома Кеша добрался к началу двенадцатого.
– Почему так долго, мурзик? - надула губки Марина, распахнув дверь после двух условных звонков.
– Не называй меня "мурзиком". - Кеша вошел, присел на корточки, принялся развязывать шнурки кроссовок.
– Почему-у?
– На, прочти заголовок на первой странице. - Иннокентий протянул жене "Московский комсомолец".
– "Авторитету по кличке Мурзик бандиты отрезали голову!" - прочла Марина набранный аршинными буквами заголовок. - Какой кошмар! Как страшно стало жить! Кошмар... Мой руки, котик, пойдем обедать. Твоя рыбка приготовила угощение из двух блюд. Ценишь?
– Ценю.
На кухонном столе Кешу ожидали открытая консервная
– Извини, Кеша, ты женился на плохой хозяйке. Готовить я никогда не умела и не любила.
– Как же ты жила? - Кеша вытер салфеткой небрежно вымытую ложку. - Где питалась?
– Не поняла. - Марина зажгла газовую конфорку, поставила чайник на огонь. - Что означает - "где питалась?"
– Ты всегда жаловалась на малый заработок. В твоей однокомнатной квартире на кухне, кроме тарелок и чашек, всего одна сковородка и два ножа... а, и микроволновая печка "Филипс". Полуфабрикаты для микроволновки стоят дорого. Где ты обычно питалась? Ужинала где? Завтракала?
– Это что? Допрос? Ну хорошо, отвечу... - Марина с притворной серьезностью нависла над сидящим на табурете мужем. Уперев красивые руки в стройные бока, широко расставив длинные ноги, она заговорила трагическим голосом: - Обычно я обедала в ресторане. Завтрак заказывала на дом. На ужин разогревала в печке котлеты по-киевски по сто рублей штука. Так уж и быть, открою любимому мужу страшную тайну. Я подрабатывала. Вот этим, смотри...
Марина распахнула короткий ситцевый халатик. Упругие груди с большими нежно-розовыми сосками и треугольник внизу живота с рыжеватыми колечками шелковых волосков выделялись белым на шоколадном загорелом теле. Но привычного томления в паху Кеша почему-то не ощутил.
– Не виноватая я! - Марина, актерствуя, вскинула руки, нагнулась. Мячики грудей коснулись Кешиного лица. Она обхватила его голову, не давая возможности отстраниться. - Готовить не умею, костюмершам в театре платят мало, а кушать очень хочется. Случалось отдаваться за порцию пиццы или пачку пельменей. За эскимо на палочке делала минет, за батончик пористого шоколада соглашалась на анальный секс!
И все же в паховой области завибрировало. Кеша обнял жену за талию, Марина, сделав изящный пируэт, отскочила в дальний угол кухни и, томно прикрыв глаза, проворковала:
– О нет, мой господин! Сначала сводите девушку в ресторан, Иннокентий Петрович. Накормите шашлыком, угостите мороженым, побалуйте шоколадкой, а потом делайте со мной все, чего вам будет угодно.
Марина поклонилась, сделала книксен, придерживая пальцами полы распахнутого халата за неимением кринолина, засмеялась звонко, выходя из образа, и задорно спросила своим обычным голосом:
– Ну, как? Хорошая я актриса? Гожусь на роль Катюши Масловой?
– Талантливо притворяешься. - Кеша поправил очки, пододвинул поближе тарелку с салатом. - Странно, что ты работаешь костюмершей. Актриса ты прирожденная, врешь убедительно.
– Два раза поступала в театральный. Провалилась. - Марина застегнула халатик. - Чай будешь или кофе?
– Кофе. Марина, а где ты раньше работала?
– Не поняла? - Марина убавила огонь под закипевшим чайником, открыла кухонный старинный буфет и принялась разыскивать растворимый кофе.
– Ты говорила, что костюмершей на нынешнем месте работаешь недавно. А раньше где работала?
– Я же рассказывала тебе. Забыл?
– Ты говорила - работала костюмершей в другом театре. В каком?