Час зверя
Шрифт:
Вошли в крохотную комнату, забитую мебелью. В углу — ящик с бумагами. Стол под дерево. Такая же конторка. На стене полки, доверху забитые бумагами, того гляди, посыпется документация. Два стула, дешевая черная металлическая вертушка у стола и все то же пластмассовое голубое сиденье для пациента. Поцарапанный линолеум едва проступает из-под мебели.
— Садись, — повторила миссис Андерсон.
Нэнси аккуратно пристроилась на пластмассовое сиденье напротив стола. Голова распухла, казалась огромной, но все же Нэн удалось приподнять ее. Кивнула миссис Андерсон, улыбнулась
Миссис Андерсон торжественно закивала в ответ крупной черной головой и выплыла в открытую дверь.
Нэнси, одна-одинешенька, сидела на пластмассовом стуле, стараясь придать себе прилежный и примерный вид. Опустила плечи, ручки сложила на коленях. Рассматривала блестящие металлические ножки стола как раз на уровне глаз. «Простите, доктор, — репетировала она, — можно ли мне позвонить?» Покачала головой и решила попробовать на другой лад. «Извините, сэр, мне не хотелось бы причинять вам излишние хлопоты, но, может быть, потом, если найдется время и если будет свободен телефон, вы позволите…» С трудом перевела дыхание. Ведь, наверное, просить-то особо и не придется. Они сами скажут в какой-то момент, что надо позвонить родителям. Конечно же, так они и сделают. Вполне вероятно, уже сами позвонили мамочке. Лучше всего ждать и помалкивать, стараясь им не досаждать.
Телефон на столе тихонько пискнул. Нэнси отважилась чуть приподнять глаза и увидела, как мигает красная лампочка сигнала. На столе полно бумаг. Развалившиеся папки, из них выползают заполненные и пустые бланки. Повсюду валяются заточенные карандаши.
— Ага! Очередная жертва!
Нэнси быстро обернулась на голос. В дверях стоит человек, немолодой, в поношенном черном костюме, на шее небрежно повязан алый галстук. Спина согнута, руки глубоко втиснуты в карманы. Длинные седые волосы струятся по лицу, заслонив одну щеку. Лицо в старческих пятнах, побелевшие губы ласково улыбаются, маленькие, запавшие глаза, шустро изучая Нэнси, озорно блестят.
Нэнси поспешила придать себе соответствующий вид: вся приветливость, вся почтение. Такой она старалась предстать перед доктором Блюмом, когда ей было двенадцать лет.
— Здравствуйте, доктор, — прошептала она.
Незнакомец вытянул одну руку из кармана, протянул ей.
— Нет-нет, я не врач, всего-навсего, скажем так, консультант. Да-да, консультант — самое подходящее определение. Почему бы вам не звать меня попросту Билли Джо? Билли Джо Кэмпбелл. А вы?
Нэнси ухитрилась любезно-благосклонно кивнуть гостю.
— Нэнси Кинсед, — представилась она.
— Ага! — повторил старикан. Проворно шагнув вперед, он уселся в кресло у стола и, развернув его, уставился Нэнси в лицо. Телефон все еще звонил, но консультанта это не волновало. Он немного подкатил кресло, почти что уперся коленями в коленки Нэнси, заговорщически подмигивая, склонился к ней.
— Вы боитесь, — негромко произнес он.
Нэнси крепче сжала губы. Как ей ответить?
— Да, немного. — Ей приходилось
Он улыбнулся. Протянув вперед обе руки, снял ладошки Нэн с ее лона, тепло сжал их.
— Я вас не виню. — Его руки оказались сухими, прохладными, успокаивающими. — С вами ведь и вправду происходит нечто тревожное, даже страшное, — продолжал он, — а задание, которое вам предстоит выполнить, еще страшнее.
Телефон звонил-надрывался. Магнетическим взглядом консультант удерживал взгляд Нэн. Краем глаза Нэнси видела лишь красный огонек, мигавший в телефоне.
— Задание? — хрипло выговорила она.
— Ну да. — Он откинулся на спинку стула, По-прежнему сжимая руки Нэн в своих ладонях. Телефон наконец унялся, и Нэнси почувствовала облегчение. — Нечто вроде путешествия, путешествия вниз, во тьму. Испытание — для каждого человека свое и все же почти одинаковое для всех.
Нэнси облизала губы, слегка покачала головой. Ее глаза были прикованы к веселым искоркам, мерцавшим в глазах консультанта. Она не понимала, как следует отвечать ему.
— Каждый должен найти свой талисман, — развивал он свою мысль. — Сразиться в поединке. Разгадать загадку. А в самом конце, в средоточии тьмы, вас ждет внушающий ужас Другой— то «я», которым вы не хотите стать, ни за что не хотите. Но, если у вас достанет мужества признать это «я», вы откроете волшебное слово.
Нэнси вновь покачала головой — что еще она могла сделать?
— Волшебное слово? — повторила она.
Старикан утвердительно кивнул.
— Да, волшебное слово. — После чего консультант уронил подбородок на грудь и поглядел на Нэнси исподлобья, из-под низких кустистых бровей.
— Что же мне делать? — минуту спустя спросила Нэн. Она чувствовала: нельзя молчать. — То есть что мы должны делать? С чего начать?
— А! — Тут он хихикнул. — Разумеется, мы натаем с того, что перебьем евреев.
— Что?!
— Всех евреев, конечно же. Надо убить их всех и транспортировать их тела на Луну.
Нэнси продолжала неотрывно глядеть в маленькие веселые глазки, но челюсть у нее слегка отвисла.
— Здорово позабавимся, верно? — гнул свое человечек.
Нэнси вырвала у него обе руки.
— Боже… да вы, вы сумасшедший.
— Ты мне свое дерьмо в нос не суй! — взвился он, вскакивая на ноги и грозно растопыривая руки. — А тебя-то за что сюда посадили, сестренка? Или у тебя корь?
— Билли Джо! — Это миссис Андерсон. Пыхтя от негодования, ворвалась в крошечный кабинет, выпятила щедрую грудь колесом. — Ты что здесь делаешь, а? Не смей кричать на девочку! Убирайся! Слышал?!
Человек в черном поношенном костюме ссутулился, втянул голову, точно старая морщинистая черепаха.
— Да, миссис Андерсон, — пробормотал он.
— Ступай, ступай на свое место, пока я не рассердилась. Убирайся, немедленно!
Билли Джо пришлось бы сплющиться в бумажный листочек, чтобы проскочить мимо могучей медсестры. И все же он справился с этой задачей и в мгновение ока выскользнул из комнаты.