Чаща
Шрифт:
Я отшатнулась назад и схватилась за стол, чтобы не упасть, разрываясь между облегчением и сожалением. Дракон уже отвернулся от меня и туго-натуго затягивал шнуровку — спина прямая, как будто аршин проглотил. Распутанные обрывки моей магии, змеясь, постепенно уходили обратно в кожу, а его магия от меня ускользала. Я прижала ладони к пылающим щекам.
— Я не хотела… — выпалила я и прикусила язык; я сама не знала, чего именно я не хотела.
— Вижу! — рявкнул Дракон через плечо. Он уже наглухо застегнул камзол поверх рубахи нараспашку. — Убирайся.
Я со всех ног кинулась прочь.
В моей
Я вбежала в дверь. Кася подняла глаза. Щеки мои все еще горели, одежда пришла в беспорядок, а задыхалась я так, словно бежала наперегонки.
— Нешка! — воскликнула Кася, роняя шитье и поднимаясь на ноги. Она шагнула ко мне, потянулась было взять мои руки в свои, но замешкалась: она уже научилась опасаться своей новообретенной силы. — Ты… то есть он…
— Нет! — отрезала я, сама не зная, радоваться мне или огорчаться. Только моя магия во мне и осталась — и никакой другой. Я с глухим горестным стуком плюхнулась на кровать.
Глава 12
Времени осмыслить происшедшее мне не представилось. Той же ночью, вскоре после полуночи, спавшая рядом со мною Кася резко вскинулась — и я чуть с кровати не слетела. В дверях комнаты стоял Дракон, в халате поверх ночной сорочки; лицо его напоминало непроницаемую маску, в ладони горел свет.
— На дороге солдаты, — произнес он. — Одевайтесь. — И Дракон развернулся и вышел, не прибавив больше ни слова.
Мы обе подскочили как ошпаренные, натянули платья и очертя голову сбежали по ступеням в главный зал. Дракон стоял у окна, уже полностью одетый. Вдалеке и впрямь показался большой отряд всадников: впереди на длинных шестах болтались два фонаря и еще один сзади; свет играл на конской амуниции и кольчугах; двое верховых вели в поводу вереницу свежих лошадей. Над отрядом реяли два знамени, и перед каждым парил круглый шарик белой магии: на нервом красовалось зеленое трехголовое чудище вроде дракона в серебряном ноле — герб принца Марека; на втором герб был другой — алый сокол с выпущенными когтями.
— Зачем они приехали? — прошептала я, хотя на таком расстоянии всадники меня вряд ли услышали бы.
Дракон помолчал и наконец выговорил:
— За ней.
В темноте я нащупала и крепко сжала Касину руку.
— Но почему?
— Потому что я затронута порчей, — промолвила Кася. Дракон коротко кивнул. Они приехали предать Касю смерти.
Слишком поздно вспомнила я о своем письме; ответа мне не пришло, и я напрочь позабыла, что вообще его посылала. Впоследствии выяснилось, что Венса, вернувшись из башни домой, занедужила и впала в беспамятство. Соседка, навещая больную, вскрыла письмо — якобы по доброте душевной, и повсюду разнесла сплетню о том, что мы вызволили кого-то из Чащи. Вести достигли Желтых Топей, а потом и столицы — барды слагали о том песни, — и вот к нам нагрянул принц Марек.
— А они поверят тебе, если ты скажешь, что порчи в ней нет? — спрашивала я Дракона. — Они не могут тебе не поверить…
— Как ты, возможно, помнишь, — сухо произнес Дракон, — у меня в таких делах
Я оглянулась на Касю. Ее лицо было спокойным и до странности неподвижным. Я вдохнула поглубже и стиснула ее руки.
— Я им не позволю, — заверила я. — Не позволю.
Дракон раздраженно фыркнул:
— Ты собираешься развеять их по воздуху, а заодно и отряд королевских солдат? А что потом — вы сбежите в горы и станете изгоями?
— Если понадобится, то да! — заявила я. Но пожатие Касиных пальцев заставило меня обернуться; она чуть покачала головой.
— Тебе нельзя, — сказала она. — Нельзя тебе, Нешка. Ты всем нужна. Не только мне.
— Тогда ты уйдешь в горы одна, — вызывающе заявила я. Я чувствовала себя зверем в загоне, который слышит, как точат нож. — Или я уведу тебя, а сама вернусь. — Всадники подъехали уже так близко, что слова мои заглушал дробный топот копыт.
Время бежало. А мы — нет. Мы стояли в полуалькове главного зала; я держала руку Каси в своей. Дракон восседал в кресле, лицо его было суровым, и отчужденным, и выжидающим, и слабо светилось в темноте; мы слышали, как карета подкатила к вратам и остановилась, как топают и фыркают кони; сквозь массивные створки до нас приглушенно доносились людские голоса. Повисла тишина; ожидаемого стука так и не последовало, а спустя мгновение я ощутила вкрадчивое и неспешное копошение магии: по ту сторону врат обретало форму заклинание, пытаясь подчинить их себе и взломать. Оно тыкалось и билось в Драконов колдовской заслон, тщась сокрушить его; и вот на врата обрушился мощный, стремительный удар: толчок магии, прорывавшейся внутрь. Взгляд и губы Дракона на миг напряглись, из-за створок выплеснулось слабое потрескивание синих искр — вот и все.
Наконец раздался стук: в ворота с силой замолотили кулаком в латной перчатке. Дракон изогнул палец, и створки распахнулись внутрь. На пороге возник принц Марек, а рядом с ним еще один гость: далеко не столь габаритный, он тем не менее как-то умудрялся выглядеть не менее осанисто. Он драпировался в длинный белый плащ с черным узором, точно рябь на птичьих крыльях, а волосы его были цвета мытой овечьей шерсти, но черные у корней: видать, крашеные. Плащ спадал с одного плеча, открывая взгляду черное с серебром платье. Выражение лица гостя было тщательно выверено: в нем словно в книге читалась печальная озабоченность. Оба смотрелись как на портрете: солнце и луна в обрамлении дверного проема, на фоне света. Но вот принц Марек переступил порог и вошел в башню, стягивая с рук перчатки.
— Ладно, — проговорил он. — Ты знаешь, зачем мы здесь. Показывай девчонку.
Дракон, не говоря ни слова, жестом указал на Касю — туда, где мы с ней стояли, укрывшись в тени. Марек обернулся и так и впился в нее взглядом, глаза его оценивающе сощурились. Я свирепо воззрилась на него, ну да что толку? — на меня он не оглянулся.
— Саркан, что ты натворил?! — промолвил Сокол, подходя к Драконову креслу. Голос его, чистый и звонкий тенор, точно у хорошего актера, разносился по всему залу сокрушенным упреком. — Или ты утратил всякий здравый смысл, укрывшись тут, на задворках королевства…